Петербургский сыск. 1874 год, февраль. Игорь Владимирович Москвин

нужна, – Иван Иванович покосился на Пилипчука.

      – Благодарю, – на лице Путилина расплылась добродушная улыбка, напряжение спало, сердце болело за Волкова. Каждый сотрудник был Ивану Дмитриевичу сродни родных детей и под нож вместе, и под пули.

      После того, как дверь затворилась за сыскными агентами, Путилин произнёс:

      – Что ж ты? Бери стакан, пока горячий. Так как ты говоришь, приятеля твоего зовут?

      – Да и не приятель он мне, – Василий поднёс с исходящим паром чаем

      стакан к губам, – а так знакомец. Я уж не припомню, то ли он ко мне подсел, то ли я к нему. Иной раз, как встретимся, полуштоф – другой за беседами и разопьём.

      – И давно так?

      – Года с два, наверное, будет, – остановил Василий на полдороге стакан и свёл брови у переносицы.

      – Давненько.

      – Гришка – шибутной, в столице наездами бывает, но частенько.

      – Значит, Григорий.

      – Да, Гришка Шустов.

      – И где он обитает?

      – В последнее время ночует у зазнобы.

      – Василий, – развёл руки Иван Дмитриевич, – все из тебя клещами тянуть должен.

      – Да я что. – торопливо произнёс Пилипчук, – то ли в Ревельском переулке, то ли на Дровяной.

      – Так на какой?

      – Не помню я, не помню, – задумался, – во, – обрадованно чуть ли не закричал Василий, – в митковском доходном доме. Точно в нем, он ещё на Фонтанку фасадом выходит.

      – Он не собирался уезжать из столицы?

      – Нет, у него тут дело осталось.

      – И какое? Василий, чудно, то рассказываешь все, то таишься, как красна девица. Иль сам в чём замешан?

      – Господь с вами, господин хороший. Ну, разве ж я поход на душегуба? – И опять, как

      прежде, прикусил язык.

      – Я ж не говорю. Что ты – душегуб, но вот твой знакомец…

      – Да не знакомец мне он, – теперь с жаром произнёс Пилипчук.

      – Хорошо, пусть так, не знакомец, – согласился Иван Дмитриевич, – и Тимошка не знакомец.

      – А его вообще я не знаю.

      – Но, что произошло в Шуваловском, он же рассказывал?

      – Хвастал, – опустив голову, выдавил из себя Василий.

      – А ты говоришь не знаешь!

      – Что мне его покрывать?

      – Верно, – подсказал Иван Дмитриевич.

      – Я сам по себе, они сами по себе. Что мне от них? Верно?

      – Правильные слова говоришь.

      – В Шуваловский Тимошка придумал заманить одного с деньгами под видом поисков нового дома, вот они. – он прервал излияния, но потом махнул рукой, – там его верёвкой и…

      – Далее.

      – Тимошка забрал портфель, как потом Гришка узнал, что там тридцать тыщ в процентовках были, сунул Гришке четвертной и приказал из города уехать. Тот и исполнил, но частенько бывал в столице. То трёшку, то рубль ему Тимошка от щедрот своих давал и все обещаниями кормил, вот Гришка меня подговаривать начал, чтобы к Тимошке залезть, – Василий поднял глаза на Ивана Дмитриевича.– Ты же отказался?

      – А как же?