Петербургский сыск. 1873 год, декабрь. Игорь Владимирович Москвин

Козлов, – не надо было много времени для размышления, – численность агентов необходимо увеличить, кроме этого мне необходимы средства для привлечения тайных осведомителей, без которых нам невозможно обойтись.

      Помощник градоначальника карандашом, что держал в руке, постучал по столу, перебивая Путилина и тем самым показывая, что увеличение штата сыскного присутствия пока невозможно, но он постарается донести в свою очередь своему высокому начальству просьбу Ивана Дмитриевича.

      – Не буду настаивать на сведениях о ночном происшествии в Невском переулке, но все же, что можете о нем сказать?

      – К сожалению, я должен выяснять личность убитого, как понимаете без фамилии я не могу двигаться вперёд, хотя могу сказать, что убийство совершено не местными разбойниками и для этого утверждения у меня есть определённые основания.

      – Чем ещё можете порадовать?

      – Две недели тому на Эстляндской улице найден зарезанный рабочий, там следствие располагает сведениями об убийце, – Путилин, конечно, слегка лукавил, но надо подсластить сегодняшнее недовольство в департаменте градоначальника, – кражи на Съезжинской, Литейном, Старом Петергофском, – теперь начальник сыска не лукавил, а говорил истинную правду, перечисляя улицы, где достигнута конечная цель – арестован злоумышленник.

      – Похвально, но с Вас не снимает ответственности за порядок в столице.

      – Я…

      – Будет Вам, – перебил осипшим голосом и с каким—то потерянным видом, – я понимаю Ваши трудности, каждый из нас приносит пользу отечеству в меру своих сил, но спрос с градоначальника больший, чем с Вас, любезный Иван Дмитриевич, поэтому возникла необходимость в преобразовании сыскной полиции. Мы более Вас заинтересованы в искоренении преступлений.

      – Александр Александрович, разрешите высказать некоторые соображения.

      – Я Вас слушаю.

      Почти четверть часа Путилин высказывал наболевшее, если бы не интерес помощника градоначальника, то он непременно держал соображения при себе, зачем сотрясать воздух, беспокоя начальство бесполезными словами, но Ивану Дмитриевичу показалось, что господин Козлов не из праздного интереса выуживал сокровенные мысли, что пропущены не только через разум, но и через боль в сердце.

      – Ваши слова отчасти верны, – помощник снова постучал карандашом по столешнице, – но, увы, с некоторыми соображениями я не вполне согласен. Мне не хочется обсуждать их сегодня, поэтому, Иван Дмитриевич, я попрошу Вас изложить в рапорте и представить его в течении трёх дней. Да, – он в задумчивости прикусил нижнюю губу, потом озабоченно произнёс, – как обстоят дела с фальшивыми ассигнациями?

      – К сожалению результатов нет.

      – Иван Дмитриевич, сии бумаги добрались до столицы. Прошу пристального внимания. Государь обеспокоен этим безнаказанным безобразием.

      – Больше