Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2. Александр Тамоников

Большой человек, богатый.

      – Так чего он тогда для дочери своей лучших апартаментов не нашел? Сам-то, поди, в особняке живет?

      Дворник нагнулся к Волкову и прошептал:

      – Слышал я, Федор Алексеевич, гулящая дочь у Волынского. Еще до замужества с офицерами вовсю крутила. Вот папаша и пристроил ее за доктора. А дочь вроде и не Рохера. Хотя кто его знает.

      – Ты мне интересную новость сообщил. Чего я не ожидал, так этого.

      – Извиняйте, Федор Алексеевич, не со зла, а как есть.

      – За что извиняешься? За правду? Да и не виноват ты предо мной ничем. Скажи, а сейчас семья Рохера дома?

      – Только Герман Анатольевич. Супружница его с дочкой намедни на экипаже за город уехали.

      – За город? К Волынскому?

      – Нет, вроде на дачу к кому-то.

      – Значит, Герман дома один. Это очень хорошо.

      – Уж не думаете ли вы о грехе, Федор Алексеевич? – спросил дворник.

      – А это, Евсей, смотря что за грех считать. – Волков недобро усмехнулся.

      – Ну, посчитаться с доктором.

      – Ты не волнуйся, я его не убью, просто поговорю. Если, конечно, Герман Анатольевич не выкинет какой-нибудь крендель. Тогда… но в любом случае для полиции меня здесь не было, ты никого постороннего не пускал. И со стола убери, чтобы все, как прежде, было.

      – Сделаю, Федор Алексеевич.

      – Послушай, а чего ты один-то живешь, до сих пор не приткнулся к какой-нибудь вдовушке?

      – Кому я нужен, Федор Алексеевич. Да и года уж не те, чтобы бабу иметь.

      – Понятно. Ты выйди, глянь, нет ли кого во дворе.

      – Ага. – Дворник вышел на улицу, пробыл там недолго, вернулся и доложил: – Никого, Федор Алексеевич.

      – Ну и хорошо. Пойду, встречусь со старым знакомым.

      – Господи, спаси и сохрани! – Дворник перекрестился.

      Волков вышел из дворницкой, прошмыгнул в подъезд, поднялся на второй этаж, крутанул кольцо. Внутри послышался звон, похожий на скрежет.

      Вскоре раздался голос Рохера:

      – Кто там?

      – Полиция! Открывайте!

      – Полиция? – удивился Рохер, открыл дверь и тут же застыл в ступоре, кое-как проговорив непослушным ртом: – Вы?

      – Я! – Волков отодвинул Рохера от двери, захлопнул ее за собой. – Узнал, Герман Анатольевич?

      – Господин Волков, – прошептал Рохер. – Федор Алексеевич… Но этого не может быть!

      – Как видишь, доктор, может. Ну, давай, приглашай в гостиную, поговорим.

      – А?! Да, конечно, проходите, я все объясню!

      – Конечно, объяснишь, Герман Анатольевич. Ведь ты же не хочешь умереть?

      – Что? Умереть?

      – Ступай вперед! – приказал Волков.

      Растерянный доктор в домашнем халате на непослушных ногах прошел в гостиную и сел на диван. Он сдвинул колени, положил на них руки и испуганно глядел на нежданного гостя.

      Волков устроился в кресле, пододвинул пепельницу, прикурил папиросу.

      – Почему ты так удивился, увидев меня, Герман? Ведь знал же, что осужден я на десять лет без конфискации имущества, значит, рано или поздно, но вернусь.