Змеиные поцелуи. Наталья Дёмина

в нём раздражало её: его нерешительность, чрезмерная осторожность в денежных делах, однообразие в постели, а ещё ревность. Он постоянно поучал её. Пытался что-то запрещать. Суетился. Отчитывал. Дулся.

      Нет. Не о таком мужчине она мечтала.

      – Расстанься с ним, – советовал ей брат, выслушав очередное слёзное излияние девушки.

      – Сам-то со своей Инночкой не расстаёшься, – фыркнула Оля.

      – Но и не женюсь, – хмыкнул молодой человек.

      – Умник, – толкнула его сестра, – что будешь делать, если она забеременеет.

      – А сама? Не собираешься родить от своего плешивого?

      – Он не плешивый!

      – Нудный. Скучный. Выбери, что больше нравится. Так что? Не хочешь родить ему ребёнка? Он человек старой закалки. Порядочный. Вдруг женится?

      – Нет, – протянула Оля. – Я рожать вообще не собираюсь. Сейчас модно – чайлдфри. Слышал?

      – Это дамочки, которые наряжать своих дорогих маленьких собачек любят больше, чем мужиков, которые их содержат, – засмеялся он.

      – Ну, в общем, да. А откуда такие познания? Или Инна уже просила купить собачку? Вот, же! И здесь меня обошла!

      – Я знаешь ли, – вздохнул парень, – не олигарх, не бизнесмен, не прожигатель жизни и не твой лопух Димочка. Так что никаких собачек. Пусть любит меня. А не может… Я не неволю… Пусть катится на все четыре стороны.

      – Выгнал бы сам, – пожала плечами сестра. – К чему такие сложности?

      – А зачем? Меня всё устраивает. Прости, дорогая, но лучше одну бабу содержать и мириться с её закидонами, чем каждый раз новую охмурять. Люблю быть единственным.

      – Какой же ты!

      – Как все. Думаешь, твой Димочка не такой?

      – Скажешь тоже! Он меня любит!

      – И я когда-то Инну любил. Но её постоянная болтовня о шмотках, поездках на море, тяга к вечеринкам…

      – Ты забываешь о постели, братец. Сам же признался, как-то, что она огонь!

      – Постель это, да. Это. Но и там нет чувств. А даже самое феерическое, что может происходить между любовниками в постели, теряет новизну и превращается в акт, спектакль, игру, когда нет любви.

      – Благодарность? Уважение?

      – Пустышка. Глаза не горят. Сердце не замирает. Страсть – бездушна. Она, как волна, что вначале быстро накатывает и накрывает с головой, а потом так же быстро отступает. А от чрезмерной качки на волнах, случается морская болезнь и отвращение даже к самому изысканному удовольствию.

      – А ты жесток. Очень жесток.

      – Нет, сестрёнка. Это жизнь.

      – Жизнь – не жизнь, но Димочка меня никогда не бросит.

      – Оля-Оля, – покачал головой парень, – если он бросил женщину, с которой прожил много лет, то что говорить о тебе.

      – Нет, – не согласилась Ольга. – Меня с его старухой даже сравнивать не стоит.

      – Я и не сравниваю. Я даже, – запнулся, – не видел её. С твоим Димочкой-то встречался всего пару раз.

      – Вот и отлично, нечего мне его портить.

      – Брось, –