Дерзкая. Крис Кеннеди

пути.

      Но они отправились. И когда твердая скалистая земля дала совсем крошечный намек на это, Джейми последовал за ними. Он превосходно ориентировался в лесу.

      Гог, к сожалению, был не так искусен: опыт, приобретенный за те десять лет, что он прятался в лесах и на окраинах городов, не шел ни в какое сравнение с охотничьим искусством этих двух закаленных рыцарей. Их было всего двое, но Ева ощущала себя окруженной стенами замка и очень надеялась, что Роджер не настолько глуп, чтобы пытаться ее освободить: он не приблизится и на ярд как будет убит прежде, чем появится из укрытия.

      Ева напрягала слух, стараясь услышать подозрительное движение в лесу, но если Роджер делал все правильно, то она ничего не заметит – в отличие от Джейми.

      – Можно развязать мне руки? – попросила Ева, когда они снова поехали медленнее.

      Джейми, державшийся сзади, подъехал к ней. Его лоснящийся гнедой жеребец фыркнул было на ее лошадь, но всадник заставил его подойти еще ближе.

      – У меня очень болят руки. И плечи.

      Он проследил за ее взглядом и, вскинув подбородок, застыв как скала, принялся внимательно осматривать деревья и тени под ними. Ева поняла, что он изучает обстановку: смотрит, слушает, нюхает, – используя все чувства, чтобы оценить все вокруг, уловить любой намек на западню или нападение, выбрать возможный путь спасения. Так ведут себя дикие животные.

      И в этот момент он был великолепен и монументален, что вовсе не порадовало Еву. Не слишком любила она монументальность, потому что на ум сразу приходили замки и соборы, постройки из прочного камня, о который можно разбить голову, стараясь выбраться или, напротив, проникнуть внутрь.

      – Нет. – Взгляд его серо-синих глаз вернулся к ней.

      Она открыла было рот, собираясь возмутиться, но передумала. Он отъехал и поцокал языком, заставляя ее лошадь следовать за ним, хотя вряд ли эти действия были необходимы, ведь ее лошадь привязана к его жеребцу и в любом случае пошла бы следом.

      Ева смотрела в его широкую самодовольную спину. Да, именно так: эта спина очень довольна собой – это подтверждало каждое легкое покачивание плеч. Такие сильные мужчины несли на себе жестокую правду жестокого холодного мира, и она страшно устала от этого.

      – Вы должны очень гордиться собой, – язвительно заметила Ева.

      Медленно повернув голову, он молча посмотрел на нее, лишь вопросительно приподняв бровь, чем совсем вывел из себя.

      – Разъезжаете на своей огромной лошади, в этих блистательных доспехах, с наводящим ужас мечом! – понесло Еву.

      Некоторое время он задумчиво смотрел на нее, потом поднял лицо вверх, словно наслаждаясь приятным запахом, и… неужели улыбнулся? Когда он опустил голову, она поняла, что он действительно улыбается – совсем чуть-чуть, одними глазами, но улыбается.

      – Так я вас напугал своим… мечом?

      Нестерпимо горячий шар, который обжег ее изнутри при его низменном намеке, покатился вверх, к щекам, а потом опустился обратно вниз. А вслед за этим, как хвост кометы на иссиня-черном