Петербургские трущобы. Том 2. Всеволод Крестовский

к двум сотоварищам, – ведь вас, кажется, трое было? Третий-то где же?

      – Позвольте, ваше высокоблагородие, – вмешался фельдфебель, с некоторой подозрительностью оглядывая беглецов, – сдается мне, как будто это не те, что утром были, а какие-то другие…

      Для Гречки и Китая наступила самая опасная минута: возбуждено уже два сомнения, из которых последнее, того и гляди, в состоянии разрушить весь маневр и выдать их головою. Надо было снова собрать все огромное присутствие духа, измученного уже тем рядом тревожных впечатлений, которые только что были перечувствованы, надо было сильное умение владеть собою, чтобы не потеряться в первый момент сомнения, чтобы умно и ловко извернуться и отпарировать удар, столь опасно направленный.

      – Те двое ушли еще с-после обеда, – спокойным голосом объяснил Гречка, – а нас хозяин на смену прислал: те у него хорошие подмастерья, так он их к князю Юсупову в дом на работу справил: требовали нонче. А третий товарищ кончает еще на татебном, он и расчет должон получить.

      – Да как же это вы проходите в тюрьму, когда никто и не знает об этом? – несколько строго спросил начальник.

      – Никак нет-с, ваше высокоблагородие, – поспешил возразить ему Гречка, – нас давеча под воротами пропустили, как следует: и опрашивали, и осмотрели всех… Мы объявились там…

      – Ваше высокоблагородие, – запыхавшись, вбежал в коридор один из приставников, – двое арестантов убежали.

      Гречка с Китаем со страху чуть было на землю не присели и вмиг сделались белее полотна.

      – Как убежали?! – встревожился начальник.

      – Убежали с подсудимого отделения в пекарню и там в кровь изодрались.

      У беглецов немножко отлегло от сердца.

      – Что ж ты, дурак, пугаешь только понапрасну!.. Я думал, и нивесть что случилось… Запереть обоих в карцер! Или нет: я сам пойду туда, а вы обождите здесь! – промолвил офицер, обращаясь к Гречке и Китаю, за исключением которых все трое поспешно удалились из коридора.

      Гречка выждал с минуту и решительно мигнул своему товарищу: идем!

      – Ну что, закончили? – безучастно, ради одного только чесания языка, окликнул их перед калиткой подворотня.

      – Слава-те, Господи, наконец-то отделались! – махнул рукою беглец, вторично переступая порог Литовского замка.

      Тюрьма и неволя остались позади. Но пока виднелось это неуклюжее здание, со своими плотными, приземистыми башнями, Гречка не смел предаться радости; он ощущал только волю, и радоваться было еще рано: погоня могла последовать каждую минуту. Хотелось бы скорей и скорей бежать ему – мчаться прытче лошади, лететь быстрее птицы, а между тем нужно было идти спокойно, ровной походкой, чтобы не навлечь на себя каких-либо случайных подозрений.

      У Никольского рынка Гречка остановился.

      – Ну, брат Китай, теперича мне налево, тебе направо, либо тебе направо, а мне налево, понял? – обратился он решительным тоном к своему спутнику. – Может, доведет Господь, где-нибудь и повстречаемся… Денег-то у тебя маловато, так на тебе слесарский инструмент в придачу: продашь, авось пустяковину какую выручишь, а теперь