Жена напрокат. Анатолий Санжаровский

она обронила – есть на прицеле в Малаховке какой-то Сергей. Очень юный, очень красивый и совсем ей не пара.

      Я не придала значения этому компоту.

      А этот Сергуня и смажь все мои хлопоты!

      Ладно. Про Сергуху потом…

      Ходят мои молодые, ходят…

      Ей жужжу про него – ангел, золотой и всё остальное такое. Ему про неё – то же.

      Вижу, Иван без её согласности не дыхнёт. А ей хоть бы хны.

      Знай она ноет:

      – Тоска-а с ним. Придёт вечером… Я читаю. Сядет напротив, вымолчит часа два и уплёлся. Ни в кино, ни на танцы-скаканцы. Мученье без взаимности, а не любовь!

      – Ничего. Распишетесь – слюбитесь!

      Перед Маем Тоня увеялась в Малаховку в командировку на полтора месяца.

      Заявилась до срока и пылает вся нервною любовью:

      – Сваха! Поговори с ним. Сегодня или никогда!

      Я Ивана в обточку.

      А он, сердечный, остолбенел:

      – Тако вразушки?!.. Как кирпичиком из-за угла… Сегодня и нельзя – воскресенье. Загсок на отдыхе.

      Расписались они в понедельник утром.

      Как я была счастлива! Наверное, больше молодых.

      Их поздравляли все.

      Заведующая райсобесом дала Тоне трехдневный отпуск.

      Но Тоня сказала – снова поедет в Малаховку довершать командировку.

      Её уговаривали, да она была неумолима.

      – Мамочка! – звонила в Малаховку. – Радуйся или плачь. Я вышла замуж!

      – Ты ж ещё вчера не заикалась!

      – Вчера было вчера. А сегодня я, мама, законная жона! Встречай!

      Все зажужжали: нехорошо в первый час замужества покидать законного супруга!

      Тоня махнула рукой и пошла, покачивая гордыми бедрами, к автобусу.

      – Не к добру, – выдохнули райсобесовцы хором и стали гадать, будут ли жить молодые.

      В субботу она нагрянула в наши края в победном сиянии. Тут насыпались матушкинские родичи, и спелась вечеринка.

      С полувечера Тоня нахохлилась, как курица на яйцах, обхватила голову руками и отвернулась от жениха.

      Дом так и замер.

      Иван раскис, не знает что делать.

      Показываю: обними!

      Он опасливо обвил талию и таращится на меня. Что дальше?

      Вижу, рука плеть плетью висит, подрагивает. Где ж там нежности выскочить?! Показываю: поцелуй, позвони вниз! Дзынькни крепенько хоть разок!

      Вспотел, растерянно пялит глаза то на меня, то на Тоню.

      Отдохнул малость.

      Решился, потянулся.

      Она брезгливо оттолкнула.

      Всё разгуляево онемело.

      Жених безмолвно – в слёзы.

      Его матушка и воскликни:

      – Господи! Да это ж слёзы божьей радости!

      Вызвала я в сени Тоньку.

      Так и так, что ж ты, кнопка бесчувственная, сваху в грязь благородным лицом? Я ж тебя ангелом навеличивала! А ты что творишь, шизокрылая?

      И знаете, что она отчебучила? Век не буду сводней:

      – Не любила я Ивана!

      Встречалась с ним, а сохла-вяла-убивалась-страдала по Сергею.

      Я-то не могла распознать.

      Он ихний, малаховский попрыгун.

      И