Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы. Дмитрий Николаевич Москалев

вас прошу,

      Вы только соблюдайте тишину,

      Натёр я салом хитрый механизм,

      Его игра и скрип и звук – раним,

      Что только в тишине найдёте упоенье им,

      Тогда юнца культя падёт, как Рим.

      Тень:

      – Узнал, входящего на трон

      Злодейства государства?

      Ведь это он, ведь он!

      Зигфрид:

      – Узнал… моих рук это дело,

      Приговорил его я смело

      К смертной казни,

      Хотя он кроток был и невиновен,

      Но я к стыду тогда уж был не склонен…

      Тень:

      – Так устыдись тогда,

      Когда на дощатый помост

      Падёт его невинная глава.

      Приговоренному зачитывают приговор и дают последнее слово.

      Приговоренный к смертной казни:

      – Ну что же… наслаждайтесь!

      На этом всё – весь монолог, прощайте!

      Собрались вы в убийстве подвизаться,

      Ну что ж, пора мне с жизнью распрощаться,

      Хотя невинен я,

      Вам Бог поэтому – судья!

      Тень:

      – Едва ли миг нас отделяет

      От страшной смерти, пустоты,

      Людей всех пропасть разделяет,

      Она им вера, счастье и мечты,

      Они, томясь в мирской надежде,

      Вдыхают запах мёртвых и красивых роз,

      И после жизни, после смерти близких,

      Живут обычной серой скучной жизнью и всерьёз

      С остервененьем молятся и строят в будущем надежды,

      А ты, как одиноких без конца степей изгнанник,

      Не льешь о них, несчастных, слёз,

      Ты одинок, несчастен и суров, как прежде.

      Казнись деянием своих же рук,

      Чем больше крови – больше мук,

      А гильотина, словно нож у мясника,

      Со временем становится тупа,

      Смотри, как сила властных велика!

      Приговоренного уводят к гильотине. Крепко пристегивают, солдаты волнительно переминаются с ноги на ногу, зевают.

      Палач опускает рычаг и нож со скрипом ползёт к шее несчастного, рывками достигает её и впивается, оставляя голову на месте. Несчастный вопит от боли, испуга, толпа ахает, ахает и палач. Вновь натягивается нож наверх и вновь он ползёт со скрипом, с ехидным скрежетом к шеи несчастного, так продолжается девять раз, несчастный ещё жив, он молит о пощаде.

      Толпа шумит, оттесняет солдат и чуть ли не врывается на эшафот. Поднимается нож в последний раз, но палач не дёргает рычаг, он скрылся с глаз долой, скрылся и священник, чиновники; подбегают два солдата, под истерические крики офицера начинают отпиливать несчастному голову штыком, тянуть её, приговоренный бьётся в конвульсиях, хрипит, кровь залила весь помост, горло, тело, ноги солдат скользят в крови, и вот, с хрустом шеи голову отрывают, Зигфрид, мрачный падает в обморок. Солдат, схватившись за волосы, трясёт голову казнённого с радостной улыбкой облегчения.

      Люди в толпе плюются, кричат и бранятся, с этим и расходятся. Тень приводит Зигфрида в чувство. Зигфрид рыдает.

      Зигфрид:

      – Прости