Разрушительная игра. Ана Хуан

не помня этого факта, – я однажды случайно проговорилась по дороге домой.

      – Я тебе не верю, – сказала я. – Лучшая эфиопская кухня – на Ю-стрит.

      Но нет. Полчаса спустя, едва попробовав лепешку инджера и говядину тибс вот, я поняла – Рис прав. Это лучший эфиопский ресторан в городе.

      – Как я могла не знать об этом месте? – недоумевала я, отламывая еще один кусок инджеры и зачерпывая им мясо. В эфиопской культуре хлеб – не только еда, но и посуда.

      – Большинство людей не решаются сюда заходить. Несколько месяцев я охранял высокопоставленное лицо из Эфиопии. И узнал об этом заведении исключительно по этой причине.

      – Ты полон сюрпризов. – Я задумчиво прожевала еду. А проглотив, сказала: – Раз сегодня мой выпускной, давай поиграем в игру. Назовем ее «Знакомство с Рисом Ларсеном».

      – Звучит скучно. – Рис окинул ресторан взглядом. – Я уже знаком с Рисом Ларсеном.

      – А я – нет.

      Он тяжело вздохнул, и я едва сдержала радость – такой вздох означал, что он вот-вот сдастся. Это случалось нечасто, но, когда случалось, я радовалась, как ребенок в кондитерской.

      – Ладно. – Рис откинулся на спинку стула и сложил руки на животе, демонстрируя недовольство. – Только потому, что сегодня твой выпускной.

      Я улыбнулась.

      Бриджит: один. Рис: ноль.

      Остаток ужина я засыпала его вопросами, которые хотела задать всегда, начиная с мелочей.

      Любимое блюдо? Печеный сладкий картофель.

      Любимый цвет? Черный. (Шок.)

      Любимый фильм? «Бешеные псы».

      Закончив с основами, я подобралась к более личной территории. К моему удивлению, он без пререканий ответил на большинство вопросов. И отказывался говорить только о своей семье.

      Самый большой страх? Неудача.

      Самая большая мечта? Мир.

      Самое большое сожаление? Бездействие.

      Рис не пояснял свои расплывчатые ответы, и я не стала его подталкивать. Он уже дал мне больше ожидаемого, и, если бы я передавила, он бы закрылся.

      Постепенно я набралась смелости рассказать о том, что терзало меня последние несколько недель.

      Медовое вино сыграло свою роль. От него стало тепло и весело, и с каждым глотком мои барьеры рушились.

      – Тот домашний фестиваль, который ты устроил во время Рокбери…

      Рис проткнул ножом кусок говядины, не обращая внимания на женщин за соседним столиком, глазевших на него из-за угла.

      – Да?

      – Когда я рассказала подругам, они не знали, о чем я.

      На всякий случай я уточнила и у Авы со Стеллой, и обе уставились с таким изумлением, словно у меня выросла вторая голова.

      – И?

      Я допила вино, пытаясь справиться с волнением:

      – А ты говорил, мои подруги помогли все устроить.

      Рис тихо жевал, не отвечая.

      – Ты… – В горле образовался странный ком. Видимо, я слишком много съела. – Придумал все сам? И устроил самостоятельно?

      – Это пустяки.

      Он продолжал есть, не поднимая взгляда.

      Я поняла, что это