Заставь меня остаться. Юлия Гауф

этой мыслью я резко притормозил у ангара. Выбор, этот чертов выбор. Алика поймёт… или не поймёт? Нет, она не поймёт. Но я смогу солгать ей красиво – почему её увезли, почему её отец пропал. Даже если она уже знает причины моей ненависти, я смогу ей солгать. И она поверит. Сама захочет поверить в мою ложь, потому что так проще. Потому что женщины – таковы, они боятся смотреть в лицо правде.

      Я убью её отца. Алика останется со мной. У нас будет ребёнок, семья…

      В мыслях всё чётко – те самые воспоминания. И что бы я ни говорил Алике, они – мой груз.

      Вошёл внутрь. Мы в промзоне на окраине. В ангаре за серыми бетонными стенами. Ангар огромный, пустой, грязный. В нём четверо. Нет, уже пятеро, ведь я тоже здесь. Да, нас пятеро.

      Веснин спокоен. Я видел его всего пару раз в жизни, и запомнил четко – жесткого, волевого мужчину с колючим взглядом. Сейчас я вижу перед собой худого, постаревшего Веснина. Практически изможденного. Осанка уже не та, выправка… от неё остался лишь намёк.

      А взгляд всё тот же. Колючий. Направлен этот взгляд на меня.

      Он не скулит, не оправдывается. Он просто стоит, и ждет, пока я подойду. Знает, зачем мы здесь?

      Разумеется, знает. И первое слово он оставил за собой.

      – Моя дочь…

      – В порядке, – перебил резко. – С ней всё будет в порядке.

      – Хорошо. Убивать будешь? – усмехнулся он.

      – Да.

      – А разговор нужен? Рассказ? Я бил твоего брата, но пытал его другой. Не я.

      – Я знаю, – не сдержался, сжал кулаки. Пытали Егора по приказу Веснина. – То есть, не пытал? Не приказал посадить Егора на стул, связать ноги, руки за спиной? Это не пытка – бить связанного парня? Впрочем…

      Я замолчал. И не только я, говорить бессмысленно. Я не мечтал, я просто планировал этот день, эти кадры – я и он. И именно я должен его убить, это справедливо, разве нет? Не утихло. У Егора прошло, перегорело, а у меня нет – смотреть день за днем на брата, который раньше был спортсменом, душой компании, вот уже двенадцать лет сидящим в инвалидном кресле. Без шансов на семью, с потерянным здоровьем. Без будущего, только лишь с прошлым. А больше всего питало мою ненависть то, что Егор простил. Сначала горел, как я, а затем махнул рукой.

      И всё эта мразь, стоящая напротив меня. Благодаря Веснину у Егора осталось лишь прошлое. Я имею право его убить, и я хочу этого.

      Выбор, чертов выбор.

      Я смогу обмануть Алику, она поверит…

      Во рту желчь. Горечь. Выбор.

      Протянул ладонь, и обхватил пистолет, отданный одним из моих людей. Какой, к черту, выбор может быть сейчас, если я сделал его давно?! Так будет лучше для всех. Я смогу освободиться, Алика… она жила без него год, она рассказывала об их отношениях. Тепло ей дам я. Алика не будет страдать.

      «Сначала она захочет обмануться, – мысленно повторил я. – Захочет поверить мне, что бы я ни придумал в оправдание. И будет верить. Сколько? Год, два, пять лет? А что потом? Однажды ей надоест закрывать глаза на очевидное. И она припомнит. Докопается до правды, пусть даже и через десять лет рядом со мной. И что тогда?»

      Смотрю