«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности. Генри Каттнер

был урановый котел?

      Я только посмотрел на него.

      – Гэнди, по-видимому, уверен, – продолжал он. – Выслал несколько физиков, и они сказали, что это явно уран-двести тридцать пять с графитовыми замедлителями. Сонк, я слышал их разговор. Для своего же блага – перестань укрывать других. К тебе применят наркотик правды – пентатол натрия или скополамин.

      – Вам надо поспать, – сказал я, потому что услышал у себя в мозгу зов дедули. Я закрыл глаза и стал вслушиваться. Это было нелегко: все время вклинивался папуля.

      – Пропусти рюмашку, – весело предложил папуля, только без слов, сами понимаете.

      – Чтоб тебе сдохнуть, клейменая вошь, – сказал дедуля совсем не так весело. – Убери отсюда свой неповоротливый мозг, Сонк!

      – Да, дедуля, – сказал я мысленно.

      – Надо составить план…

      Папуля повторил:

      – Пропусти рюмашку, Сонк.

      – Да замолчи же, папуля, – ответил я. – Имей хоть каплю уважения к старшим. Это я про дедулю. И вообще, как я могу пропустить рюмашку? Ты же далеко, в другой камере.

      – У меня личный трубопровод, – сказал папуля. – Могу сделать тебе… как это называется… переливание. Телепортация, вот это что. Я просто накоротко замыкаю пространство между твоей кровеносной системой и моей, а потом перекачиваю алкоголь из своих вен в твои. Смотри, это делается вот так.

      Он показал мне как – вроде картинку нарисовал у меня в голове. Действительно легко. То есть легко для Хогбена.

      Я осатанел.

      – Папуля, – говорю, – пень ты трухлявый, не заставляй своего любящего сына терять к тебе больше уважения, чем требует естество. Я ведь знаю, ты книг сроду не читал. Просто подбираешь длинные слова в чьем-нибудь мозгу.

      – Пропусти рюмашку, – не унимался папуля и вдруг как заорет. Я услыхал смешок дедули.

      – Крадешь мудрость из умов людских, а? – сказал дедуля. – Это я тоже умею. Сейчас я в своей кровеносной системе мгновенно вывел культуру возбудителя мигрени и телепортировал ее тебе в мозг, пузатый негодник! Чумы нет на изверга! Внемли мне, Сонк. В ближайшее время твой ничтожный родитель не будет нам помехой.

      – Есть, дедуля, – говорю. – Ты в форме?

      – Да.

      – А малыш?

      – Тоже. Но действовать должен ты. Это твоя задача, Сонк. Вся беда в той… все забываю слово… в том урановом котле.

      – Значит, это все-таки он, – сказал я.

      – Кто бы подумал, что хоть одна душа в мире может его распознать? Делать такие котлы научил меня мой прародитель; они существовали еще в его времена. Поистине, благодаря им мы, Хогбены, стали мутантами. Господи, твоя воля, теперь я сам должен обворовать чужой мозг, чтобы внести ясность. В городе, где ты находишься, Сонк, есть люди, коим ведомы нужные мне слова… вот погоди.

      Он порылся в мозгу у нескольких человек. Потом продолжил:

      – При жизни моего прародителя люди научились расщеплять атом. Появилась… гм… вторичная радиация. Она оказала влияние