Он не отпустит. Юлия Гауф

согреешься хоть, – Игнат взял меня за руку, и повел по квартире. – Хм, или что-то покрепче. Ты алкоголь пробовала, взрослая моя?

      – Пробовала, конечно, – улыбнулась я.

      Так себе факт, но балерины – отнюдь не воздушные создания. Кому не хватает мышц – те пиво пьют, парни в основном. А девчонки – коньяк на вечеринках. Не поклонница всего этого, но пробовала, и не раз.

      – Ты один живешь? – села на высокий барный стол, а Игнат достал бутылку. Затем отставил ее, и включил чайник.

      – Один.

      – Красивая квартира, – огляделась вокруг – неплохо он живет, не беднее моих родителей.

      А семья у меня обеспеченная.

      – У меня два уровня, – Игнат качнул головой вверх, и я поняла – следующий этаж тоже его. – Расскажешь, куда дела верхнюю одежду, и почему носилась по городу в одном платье?

      – Это ерунда, – отмахнулась – страх прошел, отбилась же от урода, а рассказывать Игнату про это не тянет.

      И ведь не к маргиналам мы пошли. Квартира была богатая, Женя сказала, что просто посидим.

      Посидели…

      – Ладно, тогда расскажи про себя, – Игнат поставил передо мной чашку черного чая, сахарницу, а затем все же открыл бутылку, и плеснул в бокал немного виски, – Больше не налью.

      – А мне больше и не надо. Я только чай выпью.

      Он придвинул бокал, и покачал головой.

      – Выпей. Иначе заболеешь.

      – Заботливый, – подарила мужчине улыбку.

      Глаза у него пугающие. Синие, темные. Грозовые. Смотреть в них, и смотреть, и все равно не насмотришься. И фигура великолепная, а я в этом знаток – столько лет в балетном оттрубила, где все на анатомии помешаны. По взгляду теперь могу определить, сколько времени человек уделяет спорту.

      Игнат – много. Не худой он. Крепкий, мускулистый.

      Притягательный. Магнетизм животный, а запах его для меня – сильнейший феромон.

      – Так расскажешь про себя, или это тоже секрет? – напомнил он, и опустился напротив.

      – Я из провинции, переехала в столицу учиться балету.

      – Научилась?

      – Научилась, – немного помрачнела я.

      Мама в ужасе была, когда я загорелась балетом. А случилось это именно из-за нее – еще до моего рождения мама попала в аварию, колено было травмировано так, что она хромала. Долго. И операции делала. Реабилитации помогали, но не так, как маме бы того хотелось, и она начала искать альтернативы.

      Занялась балетной гимнастикой, а я маленькая была, наблюдала. Каждое утро смотрела, как мама садилась на коврик, и тянула ноги через силу, через боль. С мамой занимался пожилой балетмейстер, который и включил мне на планшете спектакль «Дон Кихот», чтобы я не мешала им.

      И я пропала.

      – Знаешь, мама не одобрила, когда я заявила, что пойду учиться балету. В позу встала, что только через ее труп – она знала, что травмы для балетных – это обыденность. Не хотела она для меня подобного.

      – Но своего ты добилась? – Игнат сделал глоток виски.

      – О да! Я голодовку объявила, – не смогла скрыть дурного хвастовства, когда сказала это, но вспоминать забавно ту войну с мамой.

      – Упорная.

      – Папа