Меч Тамерлана. Книга вторая. Мы в дальней разлуке. Дядя Саша (Александр Позин)

угол мой,

      Когда душа изнемогала

      В борьбе с болезнью роковой…

      Я не хочу любви твоей,

      Я не могу ее присвоить;

      Я отвечать не в силах ей,

      Моя душа твоей не стоит.

Кондратий Рылеев

      Одна тысяча девятьсот четырнадцатый год не выявил победителя и «маленькой победоносной войны» не получилось. Молох войны, как страшное кровавое чудовище, пожирал все новые страны и народы. Русский не одолел германца, но и тевтону не хватило силушки пересилить русского. Германец отвоевал кусочек Польши у самого краешка Российской империи, а русская армия твердо поставила свой сапог на вершины Карпатских гор, согнав австирияков из Галиции. Казалось, что исполнилась вековая мечта великорусского племени: объединить под своим державным скипетром все наследие Киевской Руси. Но враг думал по-иному, и обе силы замерли в ожидании кровавой схватки в следующем году.

      Николаю в ту пору стукнуло восемнадцать, и парень чувствовал себя совсем взрослым. Поиски Наталки продолжались, но прежнего энтузиазма уже не было, напротив, возникло стойкое ощущение, что девушка сама не ищет встречи с ним. И если она жива, то появится не ранее, чем сама этого захочет. В чем причина таких «пряток», он не понимал, но было обидно. Приближалась дата турне по южным окраинам России, и волей-неволей поиски должны быть прекращены. Накануне отъезда парень вновь поделился своими сомнениями с Джембазом. Тот неожиданно взорвался:

      – Ты, паря, уже определись: едешь ты или не едешь, с нами ты или сам по себе. А то «если бы, ба кабы»… тьфу! – Старый грек смачно сплюнул на землю желтой от жевания табака слюной. – Ты с дворником говорил?

      – Не-ет, – протянул Коля.

      – То-то! А ведь с этого надо было начинать. Дворницкая порода особая. Они все про всех в своем квартале знают и немало секретов в себе хранят. Ежели какой непорядок заметят – обязаны квартальному докладывать. На то он и дворник! Коли случилось что, а он молчит – не иначе мзду получил.

      Последние слова грек произнес в пустоту: Николки уже и след простыл.

      Ахметку он застал скалывающим лед с тротуара возле соседнего особнячка.

      – Тебе чего? – спросил он хмуро.

      А Николай, хоть и готовил вопросы, пока шел сюда, все забыл. Вылетело из головы, поэтому начал он как как-то мямля:

      – Мне бы… это… спросить хотел.

      – Ну так спрашивай, коли по делу пришел. А нет – так скатертью дорога, неча людей от дела отрывать.

      – Что случилось той ночью, когда два трупа из соседнего особняка вынесли? Куда пропала девочка, что там жила? Почему не было официального расследования?

      По мере того как Николай говорил, голос его обретал силу, а мысли четкость. Старый татарин, напротив, ссутулился, прятал глаза и, в конце концов, отвернулся и принялся с удвоенной энергией скалывать лед. Зло бросил через плечо:

      – Не видал я ничего! А ну, проваливай, пока я полицию не вызвал.

      Николка подошел к старику, развернул его за плечо к себе и сильно встряхнул:

      – Полиция совести твоей не