Долгое время. Россия в мире. Очерки экономической истории. Егор Гайдар

племени доминирует обмен дарами[347]. Для торговли доаграрного периода характерно то, что ею движет не солидарность обменивающихся дарами, а равновесие сил, способность и готовность применить насилие. Если бы не это равновесие, можно было бы не торговаться, а просто отнять[348].

      Более сложная структура общества аграрных цивилизаций повышает роль торговли. Крестьянам нужны не столь примитивные, как прежде, орудия труда. Материалы для их изготовления не всегда можно найти в районах орошаемого земледелия. Необходимость более совершенных инструментов насилия подталкивает к техническим нововведениям в военном деле. Для них часто требуются материальные ресурсы, отсутствующие в местах, где сконцентрировано оседлое сельское население. Усложнение технологий приводит к появлению новых занятий – не связанных с сельским хозяйством. Возникают гончарное, кузнечное и другие ремесла. Месопотамия, крупнейший центр цивилизации, не богата камнем и металлическими рудами. Это стало серьезным фактором развития торговли. Разумеется, можно было удовлетворить потребности в металле, организуя военные походы за пределы Междуречья. Порой так и поступали, но оказалось, что торговля, особый тип отношений между сообществами, сулит взаимные выгоды. Обмен основан на равноправии сторон в сделке. Это отмечал еще Аристотель[349]. Но в аграрных обществах к этому пришли не сразу. Немало исторических примеров, когда обмен, торговые сделки заключались под угрозой применения силы[350]. Из классических работ антропологов мы узнаем, что на некоторых африканских рынках представителям воинственных горских племен товары отпускали дешевле, чем другим покупателям[351]. Это еще не торговля в нынешнем понимании, над участниками обмена витает дух насилия, цены, условия сделки порой определяет право сильного, но это уже не отъем, не конфискация. Налицо радикальное отличие от типичных для аграрных цивилизаций отношений: изъятие прибавочного продукта, полное неравенство производящего и отбирающего.

      Широкое распространение получает межгосударственная торговля, которая начиналась с обмена дарами. Складываются устойчивые, организованные самыми инициативными людьми своего времени – купцами – международные торговые связи, такие, например, как Великий шелковый путь. Становится привычной мелкая розничная торговля на базарах.

      Торговля предполагает равноправные контрактные отношения. Это влечет появление новых правовых форм, необходимых для регулирования хозяйственных споров, выполнения контрактов. Аграрному государству эта функция чужда. Его главнейшая забота – облагать налогами подданных, а не создавать условия для их коммерческой деятельности. Торговцы сами создают кодексы, собственные правила. Здесь у групп, объединенных по этническим признакам, есть преимущества – им легче договориться

347

“В отличие от реципрокных отношений, где главное – социальный престиж, в торговле между племенами всегда есть подспудное чувство вражды и настороженности, хотя и прикрываемое внешним дружелюбием, молчаливой торговлей, исключающей встречи торгующих” (см.: Herskovits M. J. Economic Anthropology. A Study in Comparative Economics. New York: Alfred A. Knopf, 1952. P. 180). “Обмен товаров начинается там, где кончается община, в пунктах ее соприкосновения с чужими общинами или членами чужих общин” (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‑е изд. М.: Госполитиздат, 1960. Т. 23. С. 97). О торговле как процессе, протекающем не в единой этнической группе, а между различными группами, см. также: Weber M. General Economic History. New Brunswick, London: Transaction Publishers, 1995. P. 195.

348

О “молчаливой торговле” в доаграрных и аграрных обществах см.: Thurnwald R. C. Economics in Primitive Communities. London: Oxford University Press, 1932. P. 149.

349

“Гений Аристотеля обнаруживается именно в том, что в выражении стоимости товаров он открывает отношение равенства” (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 70).

350

У. Шмит, один из первых, кто посетил индейцев Рио-плато, писал, что мог бы выменять у туземцев побольше, но не рискнул, так как его отряд был слишком мал (см.: Hoyt E. E. Primitive Trade. Its Psychology and Economics. London: Paul Trench etc., 1926. P. 146).

351

О влиянии интереса и страха на пропорции обмена см.: Herskovits M. J. Economic Anthropology. A Study in Comparative Economics. New York: Alfred A. Knopf, 1952. P. 206, 207.