Семь. Гордыня. Антонио Морале

и было где-то вдалеке сознания приятно. Может, даже и не вдалеке. Гордееву она соврала, но видя в номере его перекошенное от гнева лицо, не решилась сказать правду. Да и кто теперь узнает? Никто. Это знала только она и дохлый негр.

      К себе она не пошла, осталась в номере Михаила. Так будет правильнее. Вышла из душа, в темноте проскользнула в кровать к своему спасителю. В знак благодарности прижалась к нему своим разгорячённым, голеньким тельцем и тихонько задрожала.

      Сильные мужские руки обвили её сзади, спрятали, словно в кокон, и через минуту она успокоилась.

      – Зачем ты убил его? Можно было просто оглушить или дать в морду, – тихо произнесла Катя в темноте.

      – Тебе его жалко?

      – Нет. Наверное. Но ты теперь потеряешь контракт.

      – Не страшно. Утром мы всё подпишем с его партнёром. У Хавьера те же полномочия, и мы с ним нашли общий язык. А ещё, он не требовал тебя в качестве взятки. Хороший парень, с ним можно иметь дело…

       Девушка прикрыла глаза, и этот сумасшедший день, наконец, закончился для неё.

       Утреннее солнце заглянуло в номер, солнечный лучик замер на лице блондинки, в приоткрытое окно ворвался утренний городской шум столицы, гул моторов авто, перебранка водителей, писк светофоров. Но не это разбудило девушку.

      Катя проснулась оттого, что её кто-то старательно и очень усердно вылизывал, доставляя просто сумасшедшее удовольствие. Её ножки были нагло раздвинуты в стороны, а между них хозяйничал чей-то наглый, нахальный язычок и два пальчика, ласкающих девушку изнутри.

      Чувствуя приближение оргазма, она сквозь простынь прижала голову мужчины к своей промежности и через несколько секунд кончила, бурно, громко, не сдерживавшись и застонав на весь номер.

      – Если будешь будить меня так каждое утро… Я буду твоей навсегда! – довольно промурлыкала девушка, чмокнула в губы выбравшегося из-под простыни Михаила, и тут же нырнула туда сама, обхватила губками торчащий колом мужской член, и принялась посасывать его, словно сладкий сосательный леденец.

      – Между нами ничего не было! – пробормотала Катя через полчаса, лёжа на кровати рядом с довольным и осчастливленным мужчиной.

      – Хорошо. Как скажешь, – покорно согласился Гордеев.

      – Это была награда за спасение.

      – Хорошо.

      – Забудь всё, что было! Это всё из-за пережитого стресса. Думала, он меня разорвёт этой дубиной. А потом ты пришёл и спас. Это определённо какой-то синдром, типа стокгольмского или спасительного. Не знаю, но это всё следствие пережитого стресса. Я себя так не веду, обычно.

      – Хорошо.

      – И не вздумай что-то сказать Алексу про нас.

      – Хорошо.

      – И не думай, что это повторится снова! – не уставала перечислять девушка. – Вообще не думала, что мы будем спать в этой поездке. Прошлый раз я дала себе слово, что этого точно не повторится.

      – Хорошо.

      – И не хорошокай! – рассердилась она. – Бесишь меня этим!

      – Хорошо…

      Девушка не выдержала и зашипела, словно