Белая рубашка. Максим Беляков

находится ваша библиотека, где собрано всё, что вы накопили за всю свою жизнь. Страх, жутким воспоминанием, ударил кровью во все моё тело, сердце заколотилось, и я просто опустил глаза вниз. Затем набравшись мужества открыл дверь. Огромная комната со стеллажами и книгами, в самой глубине которой была ещё одна дверь. Святослав чихнул, и клубы пыли поднялись в воздух.

      – Здесь мы устроим генеральную уборку. Не советую что-либо приносить из библиотеки в белоснежную комнату. Надеюсь, вы уже это поняли. Не захламляйте душу, Пётр Иванович. Святослав подошёл к белоснежной стене и показал на банку с черной краской и кисть, лежащую рядом. Я посмотрел на белоснежный пол. В углу стены стоит синее ведро, на котором сверху лежат оранжевые резиновые перчатки, оранжевая тряпка и синяя швабра. Рядом большое белое ведро с белой краской и малярным валиком. Святослав подошёл к выходной двери и открыл её. Метель утихла, и белоснежная равнина засветилась в солнечных лучах. Впереди, в десяти шагах от нас, огорожено место.

      – Это свалка, – сказал Святослав, – здесь будешь складировать отходы. Думаю, что пора переходить на Ты. Я одобрительно кивнул. Мы подошли ближе к большой яме.

      – А здесь будешь сжигать всё, что можешь сжечь. Девушки остались в комнате. Я смотрю в могучую спину Святослава и ощущаю босыми ногами не лед, ни снег, а тёплую землю, как в детстве. Он внезапно разворачивается и смотрит прямо мне в глаза, затем говорит: «Не бойся, если ты жив, то многое можно исправить, понял?». Эти слова были самыми нужными для меня именно сейчас. Так говорят родители или очень близкие, желающие тебе добра друзья. И я заплакал, просто заплакал. Боль вытекала из сердца скупыми мужскими слезами. Я зарыдал от бессилия. Вспомнил ушедших из жизни мать и отца, жену, бросившую меня, так и не подарившую детей. Зажмурился и рыдая в кулак, опустился на колени. В подавленном молчании, в этих слезах и соплях сжималась моя душа. Я ревел, а там за спиной, за белоснежной дверью, опять кто-то нервно ждал. Впереди, в этой яме, я видел могилу – свою могилу. Вдруг резко, как непослушного капризного ребенка, Святослав поднял меня за подмышки и встряхнул с громкими словами: "А ну-ка, быстро пришел в себя! Соберись! Ты не один! Это ясно!"Я шмыгнул носом, резко выдохнул и глубоко вдохнул морозный воздух. Святослав взял снег и размазал его по моему лицу.

      – Некрасиво быть нытиком перед девушками.

      – Да, конечно, я взял снег и умылся, растерев его по вискам.

      – Смотри, – сказал Святослав, кивнув куда-то за моей спиной. Я обернулся. Медленно поднимаю глаза и вижу, что по бокам стены комнаты упираются в горы, а затем смотрю вверх, а там следующий этаж, в котором уже 2 окна. Мой взгляд поднимается выше, и я вижу, что на 3 этаже уже 3 окна. Я насчитал двенадцать этажей с окнами. Последний, 13-й этаж, вообще без окон, а в его центре большое полукруглое место, где точно в своих рамках поместилось яркое солнце. Я смотрю на этот дом, который врезан в огромные горы, уходящие с обеих сторон за горизонт, и спрашиваю Святослава: "Неужели я в Солнечном городе?"

      – Да,