Белая рубашка. Максим Беляков

после контузии пространство. Я огляделся вокруг. Это всё та же белая комната, только значительно больше. Я начинаю щипать себя. Всё чувствую, даже вкус крови из разрезанных зубами щек. Утро началось гадко. Тошнило, ужасно болела голова и особенно затылок. Я подошел к зеркалу. Воспоминания накатывали то вспышками, то какими-то фрагментами, сменяя друг друга. Отправляюсь в туалет. Опять зеркало и моё опухшее лицо, перегар и седина. Умываюсь и опять эти стареющие, трясущиеся с похмелья руки. Минута и опять унитаз. Залпом выпитая минералка и опять унитаз. Дорожка белого порошка – вот что нужно для того, чтобы отпустило. Вдох и понеслась. Опять зеркало и глубина. Тяжёлая глубина и повисшая в воздухе правда. Нужно всё это заканчивать и вести здоровый образ жизни. Организм уже кричит мне об этом. Вдруг резкая боль, будто бы копье пробило сердце, шок и темнота. Белая комната, белый стул, белый телевизор, белый холодильник, белая кровать. Душно, во рту все пересохло. Пытаюсь встать, но кружится голова. Я блюю прямо на пол. Долго, мерзко, и пульс отдается в висках.

      – Степан, Степан, где ты? – зову своего телохранителя, но ничего не слышу в ответ. Окно открыто. К нему! Поднимаюсь с кровати, одной ногой становлюсь в свою же блевотину. Едва не упав, подхожу к окну и открываю его. Морозный ветер, снег бьет в лицо, но я этому рад, пускай. То, что нужно. Дышу и не могу надышаться такой чистой морозной свежестью. Вдруг окно автоматически закрывается. Я оборачиваюсь. Вижу графин с водой и два стакана. Бросаюсь и выпиваю графин залпом. Опять кружится голова. Ищу глазами дверь туалета. Вот отлично, она такая же белая, как и все вокруг. Скорее туда. Открываю и вижу белоснежный унитаз, белую плитку вокруг и белоснежную туалетную бумагу. Все вокруг белое, включая небо, снег и горы за окном. На стене включается белый интерактивный монитор, на котором показывают выпуск новостей: "Пропал известный миллиардер Петр Иванович Орлов. Это вызвало хаос на биржах".

      Мои руки трусятся, надвигается животный страх. Я с ужасом вспоминаю, что вчера был первый день лета. Кричу во все горло, харкая:

      – Где я! Чего вы хотите!

      Вера, Надежда, Любовь и голод.

      Морщусь, делаю глубокий вдох, выдох вижу Святослава и трех медсестер рядом. Он сделал мне прямой массаж сердца и вернул к жизни. Поднимаюсь с кровати и кричу: "Зеркало!"Святослав с улыбкой посмотрел на медсестру, которая в суете сначала проверила свои карманы, затем карманы стоящих рядом медсестер и, не найдя зеркало, развела руки начав нервно ходить по комнате.

      – Надежда, остановись уже, – сказала Вера, – посмотрим, что у тебя в кармане халата. Она достала зеркало. Стоящая рядом девушка расхохоталась. – Любовь, – продолжил Святослав и тоже расхохотался. Внезапно, я ощутил огромную силу в этом всеобщем смехе, и плавно утонул в каком-то нарастающем спокойствии. Будто я сейчас там, в глубине, в детстве, в безмятежном счастье, а вокруг меня девочки с красивыми именами Вера, Надежда, Любовь засмеялись вместе со своим отцом.

      – Ох, Надежда, – ответила Любовь, – без Веры ты даже в собственных