Молот и крест. Крест и король. Король и император. Гарри Гаррисон

ответил Шеф. – Но он бы меня за это поблагодарил, если бы смог. Я сказал Ивару, что его обращение с королем – нидингсверк.

      – Тогда это дело улажено. Вопрос в том, могу ли я заключить с вами мир? Иль мы обязаны сразиться?

      – А ты спросил у своих жрецов? – осведомился Торвин на неспешном, тщательно выверенном английском.

      Молодой человек улыбнулся:

      – Мы с братом убедились: о чем ни спроси священников, им нужны только деньги. Они не помогут нам одолеть даже таких, как Ивар. Но все-таки я христианин. Я предан вере моих отцов. Надеюсь, когда-нибудь даже вы, воины Севера, примете крещение и подчинитесь нашему закону. Нет, я не церковник.

      – В нашем войске найдутся и христиане, – сообщил Шеф. – Некоторые из нас англичане.

      – Они полноправные воины? Имеют долю в добыче?

      Бранд, Гудмунд и Стейнульф переглянулись, осмысливая вопрос.

      – Если ты считаешь, что должны иметь, то так тому и быть, – сказал Шеф.

      – Хорошо. Итак, вы англичане и норманны, христиане и язычники.

      – Не язычники, – вмешался Торвин. – Идущие Путем.

      – Однако вы ладите друг с другом. Возможно, это пример для всех нас, поэтому все и послушайте. Мы можем составить договор о долях и податях, правах и обязанностях, уплате вергельда и вольноотпущенниках. Во всех мелочах. Но главным должно быть следующее: я передам вам Норфолк, где вы будете жить по своим законам. Вот только править вам придется по совести и не допускать никаких вторжений. А олдермен должен поклясться на моих и ваших священных реликвиях, что будет добрым другом королю Этельреду и его брату. И если быть посему, то кто же станет олдерменом?

      Бранд поднял разрубленную руку и хлопнул по плечу Шефа:

      – Королевский брат, им будет он. Знает два языка, живет в двух мирах. Смотри, на нем нет метки Пути. Его крестили, но он наш друг. Выбери его.

      – Он беглый! – неожиданно взвился Альфгар. – Трэлл! У него есть отметины, но только на спине и от побоев!

      – И на лице от пыток, – подхватил Альфред. – Быть может, он позаботится, чтобы в Англии стало поменьше того и другого. Но не печалься, юноша. Я не отправлю тебя к королю Бургреду в одиночестве.

      Он махнул рукой. Откуда-то сзади донеслось шуршание юбок, и на всеобщее обозрение вывели несколько женщин.

      – Они отбились и бродили без дела, так что я захватил их с собой, пока не стряслось беды. Я слышал, о юный нобль, что среди этих женщин твоя жена. Увози ее к королю Бургреду и будь благодарен.

      «Его жена», – подумал Шеф, впившись взглядом в серые глаза Годивы.

      Она была прекрасна, как никогда. Что подумает Годива о нем, покрытом грязью, воняющем потом и не только, с пустой глазницей? На ее лице отразился животный ужас. Шефу почудилось, что его сердце стиснул ледяной кулак.

      В следующий миг она, рыдая, упала к нему в объятия. Он крепко прижал ее одной рукой и огляделся. Альфгар был на ногах и бился в руках стражников, Вульфгар что-то орал из своего короба, Альфред же обеспокоенно поднимался