Поросенок с лисьим хвостом. Лилу Деймон

но потребовал возмещения ущерба. По пути в магазин Бляхин жаловался на отсутствие вдохновения. Пыжиков отвечал, что прекрасно его понимает, у самого такая же печальная ситуация, и поэтому следует брать что-нибудь покрепче пива. Бляхин не возражал.

      ***

      – Что значит, нет вдохновения? – возмущалась любовница олигарха Кочерыжкина. – Всегда было, теперь тю-тю? Может, ты цену набиваешь? Или кому другому продал?

      – Никак нет, Анжела Петровна, – бубнил, понурив голову, Белочкин. – Кому они кроме вас нужны? Говорю, улетело, проклятое…

      – Скажи, Белочкин, – вкрадчиво поинтересовалась любовница олигарха, – ты выставку хочешь? А фуршет?

      Алкоголик поднял на нее страдальческие глаза и изрек:

      – Без вдохновения мне ничего не надо!

      – Ладно, -смягчилась Анжела Петровна, протягивая некрупную купюру. – Будем считать, ты в отпуске. Но сильно не затягивай. Пары дней достаточно. А там, глядишь, и вдохновение вернется.

      – Не вернется, – упрямился алкоголик. – Я чувствую.

      – Какая мука это меценатство, – закатила глаза любовница олигарха. – Черт бы побрал блогера Пыжикова!

      ***

      Олигарх Мстислав Кочерыжкин людей не любил. Особенно тех, кого называют «творческими». Преподаватели школы изящных искусств, куда родители отдали его, мечтая, что сын вырастет тонко чувствующим человеком с неуемной жаждой прекрасного, как ни старались, не сумели разглядеть в Мстиславе хоть каплю таланта. Медведь, обычно наступающий людям исключительно на ухо, по Кочерыжкину не просто прошелся, а, проехался несколько раз туда и обратно в санях с бубенцами. Одноклассники над Мстиславом смеялись, упражняясь в остроумии на все лады. Издевались тонко, как и подобает творческим людям, даже морду не набьешь.

      – Не слушай их, сынок, – утешали родители, – вон, Альберт Эйнштейн в школе на двойки учился. А вырос, нобелевскую премию получил.

      Став старше, Кочерыжкин просил перевести его в обычную школу, но мать хваталась за сердце, а отец за ремень с криками:

      – Только через наши трупы! Там сплошное быдло! Они не отличают шубу от Шуберта, Бабеля от бабы, а Гоголя от гоголь-моголя!

      Мстислав тоже не отличал, но виду не подавал. А в силу возраста не был готов перешагивать через трупы. Школу он кое-как дотянул, но при попытке родителей устроить его в литературный институт, проявил твердость характера и ушел в армию.

      Там у него обнаружился неожиданный талант. Мстислав мог продать что угодно кому угодно без тяжелых для здоровья последствий. Начальник снабжения, капитан Сукин, взял Кочерыжкина под крыло, и в течение двух лет его семья сладко спала, вкусно ела, крепко пила и каждый вечер молилась за мстиславово благополучие. Из армии Кочерыжкина провожали со слезами, оркестром и напутствиями.

      – Вдохновение не купишь! – шумно сморкался в рукав капитан Сукин.– Не просри талант, парень, далеко