Ведьма с бобровой плотины. Надежда Салихова

говорит человеческим языком, а вот вопрос о зубах заставил поволноваться. А вдруг они и правда не достаточно крепкие? Она ведь так давно не была у стоматолога. А может ничего страшного? Надо только выяснить, для какой цели нужны крепкие зубы.

      – Ну, как же – укоризненно покачал головой бобер, – Зубы для бобров очень важны. Мы ведь перегрызаем деревья. Большие деревья.

      – И мне надо будет перегрызать деревья? – ужаснулась Олеська.

      – Конечно!

      – Но я ведь человек…

      – Ты – бобр. Потому что ты добра. Смотри, ты должна делать вот так, – бобер подскочил к ножке стола и мигом ее перегрыз. Лампа со звоном покатилась на пол.

      –Попробуй! – крикнул ей бобер, – У тебя обязательно получится. Или попроси, чтобы тебя научила она!

      Вместо бобра на полу оказалась Машка. У нее изо рта торчали два длинных и острых зуба. Она бухнулась на коленки и моментально перегрызла вторую ножку стола. А потом метнулась к окну, с треском распахнула его и выскочила во двор. Подбежала к растущей рядом с домом большой елке и начала грызть ее. Машкины зубы работали ничуть не хуже, чем бензопила, еще чуть-чуть, и дерево завалится на бок. Олеська от страха закрыла глаза. И тут она почувствовала, как кто-то трясет ее за плечо.

      – Лесь ты чего? Мы тебя потеряли… Ты обиделась, что ли? Да плюнь на них, на дураков…

      Олеська открыла глаза и увидела сидящую на краю кровати Ленку – Елену Петровну.

      – Айда, там пельмени стынут. Сейчас поедим, и гулять пойдем. Дед Василий обещал бобровую плотину показать. Я тебе там одежонку подобрала, да пимы батины, чтобы ты в своих моднявых ботильонах да колготках не окочурилась на морозе.

      Елена Петровна, конечно, была учительница, но и местным фольклором она владела виртуозно.

      2 глава. Любовь и кашель не скроешь

      Прогулка до бобровой плотины всех взбодрила. Народ пришел веселый и голодный. Олеська перестала дуться на друзей и на их подколы, что, мол, пришли в гости до Олеськиной родни. И когда на ее фразу: «Ой, как есть-то охота!» Вадик протянул ей прутик, прихваченный Машкой из леса, лишь засмеялась и запустила в грубияна снятым с ноги большущим валенком. Вадик увернулся, и валенок, описав дугу, попал в деда Василия. От неожиданности тот едва на ногах удержался. Обернулся и погрозил пальцем Олеське:

      – Ты чего разошлась? Так, Лесе больше не наливать, она уже буйная.

      – Никакая я не буйная! – оправдывалась Олеська, – Этот противный Вадька меня провоцирует.

      – Эх, молодо-зелено, любовь-морковь, – покачал головой дед Василий.

      – Какая любовь, дед?! И с кем – с этим Вадечкой?– возмутилась Олеська, и показала Вадику язык.

      – Ага, – меланхолично отозвался дед Василий – Сначала хиханьки-хаханьки, а потом… Любовь и кашель не скроешь, так говаривали умные люди.

      Вадик состроил страшную рожу и громко заржал. Но поперхнулся и закашлялся. Да так сильно, что не мог остановиться. Его хлопали по спине, а невозмутимая Елена Петровна принесла воды.

      – Вадик,