Стальная Крыса. Золотые годы. Гарри Гаррисон

наилучшего.

      Она нажала кнопку принтера, и машина выдала распечатку.

      – Он подготовил для нас полное расписание.

      – Наш мальчик! – с любовью и воодушевлением отозвался я. – А сейчас – шампанского!

      «Звездный бар» вполне оправдывал свое название. Потолочным сводом служил огромный хрустальный купол, за ним раскинулась космическая тьма в желтую крапинку. Впрочем, я очень сомневался, что в корпусе звездолета прорубили окно только для того, чтобы пассажиры имели удовольствие посмотреть на космос. Нет, это был фокус, и не из плохих. Мы попивали шампанское и строили планы. Я делал заметки на листе с посланием от Джеймса. Если звездолет не выбьется из расписания, а законы космической механики позволяют на это рассчитывать, мы прилетим на Феторр всего за день до открытия циркового сезона. Свинобразье ранчо примерно в пятистах километрах от космопорта, еще двести километров до Феторрскории. Если и успеем, то впритык.

      – Твоя правда, но что поделаешь?

      – Ничего. А потому давай отложим тревоги на потом.

      Я сунул лист в карман, осушил бокал и отодвинул бутылку.

      – Надо извлечь из полета максимум пользы, то есть постоянно упражняться. Без похмельной дрожи в руках.

      – А как же стаканчик перед сном?

      – Это святое. Я не намерен записываться в абстиненты.

      Дни проходили быстро. Я упражнялся, пока мои пальцы не приобрели змеиную изворотливость. В последние дни перед отлетом Анжелина взяла на себя все покупки. Тогда я не осознавал, сколь хлопотное это дело, – все мое внимание было отдано фокусам. Однажды она появилась из спальни, когда я отрабатывал очень сложную карточную манипуляцию.

      – Ну, как тебе? – спросила она.

      Я обернулся:

      – Ух ты!

      Карты порхнули во все стороны. На Анжелине был настоящий шедевр швейного искусства – сногсшибательное алое платье с высокими разрезами на бедрах, глубоким декольте и облегающее везде, где только можно. Я бросился обнять ее, но застыл как вкопанный от ласкового удара кулаком в челюсть.

      – А тебе не кажется, что для женщины в моем возрасте оно слишком много открывает?

      – Ты в самом подходящем возрасте! – воскликнул я. – Ты шикарная и желанная, и любой зритель мужского пола, достигший половой зрелости, будет пялиться не на меня, а на тебя. Я уже слышу шипение перегретых оргонов[2] в зрительном зале.

      – А изумрудная тиара – это не чересчур?

      – В самый раз. Подчеркивает твою осиную талию.

      – Не уверена. – Она проделала перед зеркалом изящный пируэт. – Может, лучше зеленый цвет?

      – У тебя есть еще наряды вроде этого?

      – А как же!

      – Доставь мне удовольствие! Давай устроим дефиле.

      Я отложил карты, пододвинул кресло, зажег сигару, налил себе бокальчик белого вина. Анжелина запаслась костюмами для всех фокусов. Зеленый – в пару бурому, как ржавчина, окрасу нашего предполагаемого свинобраза. Черное с красным платье – чтобы ассистировать, когда я буду

2

Оргоны – гипотетические частицы живительной космической энергии, питающей, по мнению известного психоаналитика Вильгельма Рейха, нервную систему человека (сравн. «ци» и «прана» из цигуна и йоги).