Сталинград. Ольга Хомич-Журавлёва

выползли тяжело дыша, набирая легкими морозный воздух. Эм метнулся куда-то влево, а девушка взобралась на возвышающийся рядом пригорок.

      Уже светало и сквозь рассеивающийся сумрак, Наташа увидела фантастическую картину – город, который она так ненавидела и любила лежал в руинах, на сколько хватало обозрения.

      – Ух, ты! Красота какая! Прямо как взаправду! – В восхищении выдохнула девушка. – Как только сумели то? Наверное, это проекция? Точно! А иначе что это может быть? Никогда такого не видела. Пипец! Вот умеют же делать!

      Эм из полумрака глухо подал голос:

      – Неужели ты до сих пор мне не веришь?

      – Сам-то как думаешь?

      – А руины, а мороз?.. Ладно, спускайся. Аккуратно. А то провалишься куда – вытаскивай тебя потом.

      Наташа спустилась с нагромождения кирпича разрушенной стены и подошла к копошащемуся парню, что-то делающему с…

      Перед ней лежал человек. Замерзший труп в немецкой форме смотрел в никуда стеклянным взглядом. Штаны на нем отсутствовали, и вместо одной его ноги торчала оскобленная кость, а со второй соскабливал пленки застывшей плоти ее спутник – студент физмата Сталинградского университета, интеллегентнейший Эммануил.

      Крови не было, и оттого абсурдность картины показалась Наташе не настоящей.

      «Бутафория, да, это бутафория», – зашептала отпрянувшая от места чудовищной экзекуции девушка, умом уже понимая, что этот труп, разрушенный город – все настоящее.

      Вдобавок ко всему, вдалеке послышался, сквозь усиливающиеся взрывы, гул приближающихся самолетов. Эм быстро засунул оскобленное мясо в торбочку. Вскочив, прикрыл труп куском искореженной жести, схватил Наташу за рукав и потащил обратно к отверстию в подвал.

      Наташа, словно в тумане, опустилась на гору матрасов, судорожно сдирая с себя обмотки. ЕЕ мутило. Девушка поняла, что за мясной супчик она только что с таким удовольствием умяла. Наташа метнулась к стене, упала на четвереньки, и ее обильно вырвало.

      – Эй, ты что! Зачем еду-то переводишь?! Сегодня мы больше не будем есть! Слышишь? На целый день сейчас канонаду устроят. Это город утюжат. Наши фашистов выбивают. Они же не знают, что мы здесь! А нас еще много – живых сталинградцев – огромная часть города!

      – Знают, – кашляя, Наташа снова плюхнулась на матрасы, укрываясь одеялом.

      – Ты говоришь, как провокатор! Если бы наши знали, что мы здесь, то город бы не бомбили, а пытались его захватить.

      – Так и пытались – много раз. Это каждый школьник в Волгограде знает. Нас этой историей военной просто задолбали в школе. Бросили вас тут на произвол судьбы.

      – Как ты смеешь?!

      – Не ори. Ты мне сам только что доказал, что я из будущего. Если тебе интересно – я могу много рассказать.

      Эм сердито буркнул:

      – Когда освободят Сталинград?

      – Его уже освобождают на подступах. 20 января будет массированный штурм, а 1 февраля город освободят от фашистов… Только живых почти не останется…

      Ей неожиданно стало стыдно – когда то набившее оскомину знание истории вдруг