Ядовитый сезон. Мара Резерфорд

и вытерла щеку плечом.

      – Знаю.

      – Может, ты бы смогла отмыть перья и использовать их для короны? Тогда частичка лебедя так или иначе продолжит жить.

      Леэло повернулась и посмотрела в карие глаза брата, ее сердце разрывалось от нежности. Она обняла Тейта.

      – Прекрасная идея, – прошептала Леэло, уткнувшись в его мягкие волосы. – Поможешь мне?

      Он кивнул.

      – Конечно.

      Вместе они ополоснули безжизненного лебедя свежей водой из бурдюка, затем обернули плащом и направились к дому. По пути Тейт захватил несколько прутиков из подстилки Леса, достаточно гибких, чтобы согнуться в корону. Леэло указала на ярко-синие ягоды, которые стали бы идеальным украшением. Тейт сорвал полдюжины, прошептал молитву и спрятал их в карман.

      Когда они почти подошли к дому, Тейт остановился, чтобы завязать шнурок, и замахал Леэло, чтобы она присела рядом.

      – В чем дело? – спросила она.

      Он говорил тихо, хотя они все еще были одни.

      – Тетя Китти смотрит из окна. – Леэло понимала все достаточно хорошо, чтобы не поднимать глаза. – Она меня ненавидит.

      – Вовсе нет, – убеждала она его. – Просто это Китти.

      Он нахмурился:

      – Она будет спрашивать, чем мы занимались.

      – Я скажу, что попросила тебя о помощи. Не волнуйся, младший братец.

      – Мне страшно.

      Леэло знала, что сейчас он говорил вовсе не о тете. Она протянула руку и легонько коснулась его уже не такой пухлой щечки.

      – Если тебя это утешит, то мне тоже.

      Они грустно улыбнулись друг другу, прежде чем выпрямиться.

      – Я вымою и ощипаю лебедя, – предложил Тейт. – Тебе нужно закончить дела по дому.

      – Будь осторожен. Надень перчатки.

      Он вздернул подбородок, беря завернутую птицу из ее рук.

      – Мы будем присматривать друг за другом, правда ведь?

      Сердце Леэло сжалось от любви и вины за ложь, которую она собиралась произнести.

      – Всегда.

      Позже ночью, когда все в доме уже спали, Леэло выскользнула наружу, прихватив по пути кухонный нож. Направляемая только лунным светом и чувством цели, она шла к центру острова в самое сердце Блуждающего Леса.

      Деревья здесь были особенные. Каждое принадлежало одному из родов Эндлы и служило своего рода святым покровителем, которому семья молилась и оставляла подношения. Но зимой жители избегали этого места, потому как во время подношений нужно было петь, а эндланцы не пели зимой. Только так можно было гарантировать, что чужаки случайно не переберутся по льду. В конце концов, одно дело, когда Страж останавливает чужака, намеревающегося напасть на Лес или его обитателей, и совсем другое – случайно заманить невинного человека.

      В эту ночь Леэло была готова нарушить закон. Молитвы не сработали, что означало лишь одно – Лес жаждал крови. И хотя она не убила бы животное – смертельная песня, которая вводила жертву в состояние транса, была слишком мощной, чтобы исполнять ее самостоятельно, небольшого кровавого