Печать Аваима. Забытый во Мраке. Анастасия Якушева

– Эрнальд, в лесу

      Тамаш и Эрнальд торопливо шли под густой тенью деревьев, стараясь оказаться как можно дальше от города. День, умытый росой, расцветал свежим румянцем; пахло прелой листвой, мхом и влажной землей.

      Тамаш привычно размашисто шагал среди узловатых стволов, обходя город по широкой дуге и забирая восточнее. Эрнальд старался не отставать. Временами они останавливались, прислушиваясь к лесу и опасаясь наткнуться на ранних грибников, но по мере того, как город оставался все дальше, шаг их становился спокойнее, а напряжение и страх отступали, растворяясь в теплых тенях дубравы.

      Когда солнце поднялось достаточно высоко, а город остался лигах в трех позади, Тамаш остановился возле небольшого ручья.

      – Нам надо отдохнуть и поесть. Присаживайся пока, а я за провиантом.

      Через полчаса он вернулся с пучком прутиков, густо усаженных грибами, аккуратно сложил добычу возле спящего Эрнальда и снова ушел. А еще через полчаса вернулся с охапкой хвороста и, выудив из сумки кресало и кремень, занялся очагом.

      Эрнальд спал, подложив ладонь под худую щеку и тихонько, по-детски, посапывал. Его волосы после мытья оказались совсем светлыми, а лицо, несмотря на худобу, было почти по-девичьи красивым: густые светлые брови изящно разлетались над большими глазами, опушенными светлыми же ресницами, а тонкий породистый нос оттенял красивую линию губ и упрямый подбородок. Тамаш вздохнул и тоже устроился отдохнуть.

      Разбуженный ароматом готовящегося завтрака, Эрнальд поспешно сел, напряженно озираясь по сторонам: лекарь дремал под соседним деревом, а над остывающими углями грелись запечённые грибы. Юноша с интересом пригляделся к своему спутнику: долговязая худая фигура терялась в просторном черном балахоне без рукавов, ворот накидки, расшитый золотой тесьмой, был развязан, и сквозь широкую прорезь виднелась темная, застегнутая наглухо, рубашка; длинные темные волосы перехвачены в низкий хвост, а высокий лоб и прямой нос наводили на мысли о благородном происхождении. Сложно было сказать, сколько лекарю лет – улыбчивое лицо в разговоре казалось почти молодым, но спящим он выглядел много старше, обнажая скрытую за живой улыбкой печать скорби. Тонкие губы и вытянутое лицо придавали ему еще более печальный вид.

      – Ну что? Не спится? – не открывая глаз, улыбнулся Тамаш, и Эрнальд тряхнул головой – такой разительной была перемена. Перед ним снова был доброжелательный молодой мужчина.

      Лекарь открыл глаза и пристально посмотрел на юношу внимательными черными глазами, а затем весело подмигнул и, улыбаясь, протянул один из прутиков:

      – Выполняю обещание, угощайся!

      Эрнальд не заставил повторять дважды и с удовольствием принял ароматный горячий завтрак. Тамаш развернул молодые листья лопуха, лежавшие рядом, и протянул юноше сочный корень дикого пастернака, уже промытый и обрезанный.

      Они с аппетитом принялись за еду.

      – Думаю, ты догадался, что я не очень хороший охотник, – усаживаясь поудобнее и сыто