Тени Петербурга. Юлия Ставрогина

человеческими руками. Людьми!

      У меня не нашлось слов, чтобы ответить на её восклицание. Действительно, все так и было, но ведь нельзя утверждать при этом, что люди опаснее существ вроде меня и Влада? Тем временем Алина поставила передо мной чашку с кофе и, дождавшись, когда я сяду на один из наших стульев, присела рядом.

      – Мои настоящие родители, – начала Алина рассказ, который я уже и не надеялась услышать, – умерли, когда я ещё не умела говорить. В три года меня усыновила супружеская пара. Он – стоматолог, она – учительница в школе. В общем, типичная петербургская семья, ничего особенного. Нужно отдать им должное: заботились обо мне, как о родной дочери, но только до тех пор, пока у меня не появилось собственное мнение. Уж этого они вынести не могли, так что приблизительно с 13 лет мои ненастоящие мама и папа, кажется, только и дожидались моего 18-летия, чтобы выставить непослушную девку за порог своего дома.

      Я чувствовала себя крайне неуютно, хотя и сгорала от любопытства узнать об Алине что-то намного большее, чем то, что я уже знала и так. Всё же было несколько некомфортно оттого, что я не могла проявить должного сочувствия девушке, потому что, несмотря на то, какой бы трагичной не оказалась её история, я едва ли могла бы считать кого-то более несчастливым, чем саму себя. Но Алина, к счастью, не понимала моих чувств, поэтому продолжала:

      – Знаешь, я ведь не пила, не курила ни табака, ни травы, да и других наркотических и психотропных веществ не принимала. Вся моя греховность заключалась в том, что я носила короткие юбки, красилась и ела бутерброды на завтрак вместо каши.

      Неподдельная улыбка озарила вдруг лицо Алины, и я совсем запуталась, пытаясь понять, что она чувствовала тогда, что ощущает сейчас. Как она справляется с тем, что на неё обрушилось? Со стороны могло показаться, что она вспоминает случившееся с ней с удовольствием и радостью.

      Кофе получился даже вкуснее, чем обыкновенно, и я на некоторое время отвлеклась от осознания глубины своей жажды крови.

      – Мне исполнилось 18, – Алина перешла к кульминационному моменту, – как раз в тот день, когда я сдала последний экзамен в университете и закрыла летнюю сессию. Мы поехали с нашими одногруппниками отмечать это великое, по нашим тогдашним меркам, событие в один из ночных клубов. До того вечера я ни разу не бывала в подобном заведении, но надеялась, что мне понравится. Возможно, так и случилось бы, но не при сложившихся обстоятельствах. Настя… ты её знаешь…

      Да, я знала ту самую Настю, которая то и дело одаряла меня ненавистным взглядом, и пыталась привлечь к себе внимание абсолютно каждого молодого человека, который только смел смотреть в мою сторону. Кажется, она готова была раздеться догола или выброситься из окна, если бы точно знала, что никто из них больше на меня не взглянет.

      – Так вот Настя напилась до полусмерти, и мне пришлось полночи возиться с нею. Тогда мы ещё были подругами или кем-то, кто очень их напоминает. Привести её в чувство удалось нескоро, а когда она начала самостоятельно передвигаться, я поняла, что доехать в это время за город, где жили