Тени Петербурга. Юлия Ставрогина

хотите ли зайти на чай?

      Видимо, Сергей оказался более лоялен к мнению моего отца, и тому не хотелось расставаться со своим единомышленником. Мне неизвестно, что за чувство испытывал Путятин-младший к князю Абамелику, но он кивнул головой и сказал с улыбкой:

      – Да, думаю, это отличная идея.

      Сколько бы я не старалась, но не могла потом припомнить, чтобы в нашей семье когда-либо пили чай в такое позднее время. Тем не менее, сонная служанка явилась с чашками и чайником на подносе минут через десять после того, как мы вошли в дом. Эта милая женщина по имени Анна уже собиралась уходить, но неожиданно Роман Евгеньевич поинтересовался у неё:

      – Неужели княгиня уже спит?

      – Да, – Анна несколько удивилась тем, что именно Роман задал этот вопрос, – ей весь день жутко нездоровилось.

      Мы с отцом, кстати, удивились ничуть не меньше. Особенно тому, что произошло потом.

      – Тогда, прошу вас, разбудите её, чтобы она присоединилась к нам. Дело чрезвычайно важное, и не терпит отлагательства.

      По выражению лица своего папы я поняла, что он уже не столько удивлен, сколько зол. Сергей поперхнулся чаем и кашлял в течение нескольких минут. Отсутствие такта, которое я продемонстрировала Роману несколько минут назад, теперь не казалось мне самой таким уж большим отступлением от правил приличия по сравнению с тем, что сейчас сделал сам князь. И все же в своем безрассудстве он выглядел для меня ещё более привлекательным. Я снова смотрела на него, не отрываясь, и видела, что его глаза полны решимости.

      – Какие такие причины, – начал папа, и таким его голос я никогда не слышала, – позволяют вам, князь, вести себя так нагло?

      Роман ответил не сразу, и я поразилась тому, как спокойно звучал его голос:

      – Поверьте, не наглость руководит моим поступком, а нежное и сильное чувство.

      Здесь-то, конечно, князь Абамелик все понял, да и Сергей, наверняка, тоже. Мне же до последнего момента всё казалось сном. Спустилась мама в наспех надетом домашнем платье и сонным голосом, но с большим волнением спросила:

      – Что случилось?

      Поднявшийся со своего места, едва мама появилась в гостиной, Роман глубоко вздохнул и резко выдохнул.

      – Прошу простить меня, княгиня, но я не мог ждать до утра, не мог провести в неизвестности ещё одну бессонную ночь, поэтому я позволил себе выйти за границы дозволенного.

      Моя мама сообразила гораздо быстрее, к чему клонит Роман, и остатки сна мгновенно исчезли с её лица.

      – Что ж не стану больше тянуть: прошу вас оказать мне честь и позволить взять в жены вашу дочь.

      В первую секунду моему уставшему рассудку подумалось, что, наверняка, он говорит о какой-то другой дочери. Не может же он сделать предложение мне – это было бы слишком прекрасно. Настолько, что выглядело, как настоящее волшебство. Но по тому, как оба моих родителя посмотрели в мою сторону, я осознала, что речь идет обо мне.

      Первым заговорил отец, сменивший свою злость на растерянность:

      – Сейчас уже браки