Долгое прощание с близким незнакомцем. Алексей Николаевич Уманский

комнаты выдавались рога архара.

      Михаил пробежал глазами по лицам присутствующих. Похожих на Олю среди них не было, равно как и ребенка. Зато в одной из женщин, по фотографии, виденной однажды в книге писателя-первопроходца северо-восточных дебрей, он узнал вдову друга Глеба, о смерти которого сообщила женщина, говорившая с Аллой. Вдова была намного моложе покойного первопроходца.

      Михаил вернулся в коридор и прошел на кухню. Там около стола стояла женщина средних лет, невысокая, темноволосая и в очках.

      – Простите, вас зовут Оля?

      – Оля? Вам нужна Оля?

      – Прошу прощения, вы, наверно, Ольга Александровна, сестра Глеба. А я принял вас за Олю, которая звонила мне. Я Горский.

      – Да. Очень рада, что вы пришли. Я о вас знаю от Глеба. Подождите, я вас сейчас познакомлю.

      Она вернулась на кухню через несколько секунд.

      – Вот это Оля, мать сына Глеба.

      Горский подумал, что Оля не так уж и высока ростом. Но распущенные до плеч волосы были действительно темными, и глаза на бледном лице смотрели сквозь очки. Было видно, что она чуть смущена и встречей с ним и присутствием Ольги Александровны, в отношениях с которой у нее могли быть какие-то сложности. Но обстановку разрядило появление еще одной дамы.

      – А вот и Люда, она была женой Глеба, – сказала Ольга Александровна, представляя женщину, которая занималась цветами в ванной.

      – Здравствуйте, Михаил, – приветливо сказала она, услышав его фамилию. – Жаль, что мы так поздно с вами знакомимся. Я уверена, вы подружились бы с Глебом. Пойдемте, я вас представлю.

      Михаил вновь оказался в комнате с медвежьей шкурой.

      – Друзья, – громко произнесла Люда, – это друг и читатель Глеба Михаил Горский. Это он подарил Глебу трубу.

      В этом месте она, набрав в легкие побольше воздуха, продолжила:

      – Глеб его очень уважал. Хотя они никогда и не виделись.

      Ее сообщение не вызвало у присутствующих никакого отклика. У Михаила возникло чувство, что всем, начиная с него самого, после Людиных слов стало неудобно. Горский невесело заметил про себя, что в этом доме его имя намертво связано с подзорной трубой.

      – Михаил, посмотрите фотографии, – тем же громким голосом сказала Люда, хотя на этот раз обращалась к нему одному.

      – Вот здесь Глеб в своей первой экспедиции на Чукотке, а вот здесь на острове Врангеля. Здесь я вместе с ним. Это он на притоке Колымы возле охотничьей избушки.

      – Где? На Омолоне?

      – Да. А вот здесь его друг Виктор… недавно умерший.

      – Виктор Трофимович?

      – Да.

      – Вы его знали?

      – Нет, только по книгам.

      – А вот это охотничьи трофеи Глеба, – продолжила Люда. – Он все выделал сам. И шкуру, и рога. Вот, посмотрите эти фотографии сами.

      Сюжет был на всех примерно один и тот же: Глеб и Люда. С улыбкой и без. С лицами,