Зимний сад. Кристин Ханна

за рулем в снегопад. Мам, это просто метель, даже не гололед. Необязательно ехать так медленно. Я бы пешком добралась быстрее.

      В этом вся Мэдди. Вечно куда-то спешит.

      Дома Мередит, едва захлопнув за собой дверь, поспешила на кухню. Взглянула на часы и поняла, что опоздала. Опять.

      Она бросила сумку на столешницу.

      – Джефф?

      – Я тут.

      Голос донесся из гостиной. Муж стоял возле мини-бара, купленного в конце восьмидесятых, и наливал себе выпить.

      – Прости, что опоздала. Метель…

      – Ага. – Он знал не хуже нее, что она просто засиделась на работе. – Тебе чего-нибудь налить?

      – Да. Белого вина.

      Глядя на него, Мередит не понимала, что чувствует. Джефф был по-прежнему красив: русые волосы, едва тронутые сединой у висков, квадратный волевой подбородок и глаза цвета стали, в которых словно всегда пряталась улыбка. Несмотря на волчий аппетит и пренебрежение физической активностью, Джефф оставался почти таким же поджарым, как в молодости. Он был одет в привычные линялые «ливайсы» и старую футболку с «Перл Джем».

      Он протянул ей бокал.

      – Как прошел день?

      – Папа хочет выращивать виноград. А мама опять сидела в зимнем саду. Скоро точно подхватит воспаление легких.

      – Твоя мать даст фору любому айсбергу.

      Мередит вдруг подумала, как много лет они провели вместе, как сильно эти годы связали их. Он составил мнение о ее матери больше двадцати лет назад, и с тех пор мама не давала повода его изменить.

      – Это уж точно.

      Она прислонилась к стене. Прошедший день, такой беспокойный, бешеный, суматошный, – как, впрочем, и все дни этой недели, а то и месяца – вдруг накрыл ее тяжелой волной усталости, и она опустила веки.

      – Я дописал сегодня главу. Небольшую, всего-то семь страниц, но, по-моему, вышло неплохо. Я тебе ее распечатал. Мередит? Мер?

      Она открыла глаза и поймала на себе взгляд мужа. Заметив между его бровей морщинку, спросила себя, сказал ли он что-нибудь важное, попыталась вспомнить, но не смогла.

      – Прости. Тяжелый день.

      – У тебя каждый день тяжелый.

      Мередит не поняла, осуждает он или констатирует факт.

      – Ты же знаешь, как бывает зимой.

      – И весной тоже. И летом.

      Значит, все-таки осуждает. Всего год назад она бы спросила, почему они так отдалились; рассказала бы, как устала вязнуть в рутине и как сильно скучает по девочкам. Но теперь такой откровенный разговор казался невозможным. Пропасть между ними становилась все шире и шире, будто пятно разлитых чернил, и Мередит даже не помнила, почему и когда это началось.

      – Да уж, ты прав.

      – Я на работу, – вдруг сказал он, снимая со стула пиджак.

      – Сейчас?

      – А почему нет?

      Она задумалась, стоит ли отвечать. Ждет ли Джефф, что Мередит остановит его, уговорит остаться, – или правда решил уехать? Непонятно, да и гадать, в общем-то, не хотелось. Она совсем не прочь набрать горячую ванну, выпить вина и не придумывать темы для разговора за ужином. Еще