Зимний сад. Кристин Ханна

чем приступить к работе, Мередит позвонила младшей дочке. В Теннесси было около десяти.

      – Эмм… Алло? – отозвалась Мэдди.

      – Доброе утро, – бодро сказала Мередит. – Кажется, кто-то проспал.

      – Ой, мам, это ты. Привет. Я вчера поздно легла. Занималась.

      – Мэдисон Элизабет!

      Эти слова произвели желанный эффект. Мэдди вздохнула:

      – Ладно-ладно. Я ходила на вечеринку в кампусе.

      – Милая, я понимаю, как это все весело и как тебе хочется сполна насладиться колледжем, но у тебя уже на следующей неделе первый экзамен. Вроде бы утром во вторник, да?

      – Да.

      – Нужно уметь сочетать учебу с весельем. Так что вытаскивай свою распрекрасную задницу из кровати и марш на занятия. Очень полезный навык: вставать вовремя после бурной гулянки.

      – Никто не умрет, если я пропущу одну пару испанского.

      – Мэдисон.

      – Все-все, встаю, – засмеялась Мэдди. – «Испанский для начинающих», жди меня. Hasta la vista, baby.

      Мередит улыбнулась.

      – Я позвоню в четверг, расскажешь, как прошло. И позвони сестре. Она вся на взводе из-за теста по органической химии.

      – Ладно, мам. Люблю тебя.

      – И я тебя, принцесса.

      Мередит повесила трубку; настроение заметно улучшилось. На три часа она полностью погрузилась в работу. Она перечитывала последний отчет по урожаю, как вдруг зазвонил внутренний телефон.

      – Мередит? Тут твой отец на первой линии.

      – Спасибо, Дэйзи, – сказала она и переключила линию. – Привет, пап.

      – Мы с мамой хотели позвать тебя к нам на обед.

      – У меня куча дел, пап…

      – Пожалуйста?

      Мередит никогда не умела отказывать папе.

      – Хорошо, договорились. Но к часу мне нужно в офис.

      – Чудесно, – сказал он, и по голосу было понятно, что он улыбается.

      Повесив трубку, Мередит вернулась к работе. В последнее время ей то и дело приходилось разгребать один завал за другим: производство набирало обороты, спрос падал, а цены на экспорт и перевозку взлетели до небес. Сегодняшний день оказался не менее нервным. К полудню в затылке поселилась смутная, тянущая боль. И все же, покинув кабинет, Мередит улыбалась каждому работнику, которого встречала по пути через склад на улицу.

      Меньше чем через десять минут она уже парковалась перед родительским гаражом.

      Дом их словно явился из какой-нибудь русской сказки: двухэтажная веранда напоминала башенку, фасад украшала изящная резьба, а по случаю Рождества на карнизах и балюстрадах горели огни. Медная кровля в серый зимний день казалась блеклой, но в солнечном свете сияла, будто жидкое золото. Этот дом, стоявший на пригорке над долиной и окруженный высокими могучими тополями, был известен на всю округу, и туристы, проходя мимо, не упускали случая сделать снимок.

      Построить что-то столь до нелепости чужеродное могла, разумеется, только мать. Западный Вашингтон – и вдруг русская дача.