Большой круг. Мэгги Шипстед

и в первую очередь такое, которое можно получить за деньги. Важное качество. Ты вообще-то знаешь, как мало людей на деле способны испытывать настоящее счастье от денег? Огромная редкость. Руди годится мне сейчас, но в твоем возрасте я хотел чего-то усложненного, чудовищного, такого… – Хьюго обнажил зубы и показал, будто раздирает что-то пополам, – чтобы меня разорвало на части.

      Его знаменитый голос эхом отдавался от потолка. Мне захотелось рассказать ему про Алексея, но Хьюго болтун, и я передумала.

      – Оливер вообще не объявлялся. Не звонил, не орал на меня, ничего. Полная тишина. Моя агент говорит, что его агент говорит, что он пал духом. Но он изменял мне по крайней мере с одной актрисой и по крайней мере с одной моделью, и бог знает с кем еще, и мне об этом известно. В общем, вся пурга насчет разбитого сердца несколько перебор.

      Пренебрежительно махнув рукой, Хьюго уперся в меня самым пронзительным своим взглядом и спросил:

      – Что больше всего привлекло тебя в Оливере?

      – А ты его видел?

      Пронзительность взгляда пошла крещендо. Я сказала:

      – Он единственный понял, что значит пережить байду с «Архангелом». Ты же знаешь, как говорят: выбирать надо того, с кем можно пойти в разведку. Но тут вышло так, как будто ты уже в разведке и там оказался кто-то еще. И вот вы вместе в разведке, а это не фунт изюма.

      Я допила стакан. Хьюго сгонял на кухню за бутылкой.

      – А потом? – спросил он, разливая. – Разведка потеряла весь свой блеск?

      – Оливер стал частью тягот разведчика.

      Хьюго элегантно забросил одну руку на спинку дивана, покачивая стакан кончиками пальцев.

      – Забудь про любовь, дорогая. Я старый, зацикленный на себе нарцисс, не твоя нянька, так что мне не особо важно, чем ты занимаешься. В основном я тут, поскольку очень люблю вмешиваться. Но как человек, который за много лет немало чего натворил, если позволительно так говорить о себе, полагаю, я обладаю уникальной квалификацией давать советы.

      – Тут другое.

      – Прошу прощения?

      – Для начала ты мужчина, и, когда ты куролесил, не было интернета.

      – Ты права. Быть мной было очень просто. – Он нахмурился: – Как-то раз я даже чуть не женился на женщине. На женщине!

      – Какая гадость.

      – Позволь спросить тебя, каким ты видишь наихудший исход?

      – Бесконечный публичный позор. Меня вышвыривают из «Архангела», и я больше никогда не получу работу.

      – Он не будет бесконечным. Люди двинутся дальше раньше, чем ты думаешь. Им в общем-то фиолетово. А тебе и не надо больше работать. Ты невероятно богата. Бросай это дело, купи какую-нибудь винодельню. Или козью ферму. Или остров. Опростись. Живи мирно. Чего ты, собственно, хочешь?

      Мозг у меня отключился, потом забарахтался, заметался, как охваченное паникой животное. Я могла сообразить только одно: не хочу, чтобы мне было