Большой круг. Мэгги Шипстед

режиссера пятого.

      – Студия – сказала Шивон, – беспокоится, как бы люди – фанаты – не распереживались. Студия боится, что ты разрушила романтическую иллюзию. Ведь очевидно, весь проект зиждется на идее идеальной любви, и мысль…

      – Я правда не виновата, если люди так глупы, что не различают реальность и вымысел, – перебила я.

      – Да я-то согласна, теоретически, но полагаю, тут можно возразить, что на всех нас лежит ответственность и мы должны защищать наш бренд. Не возьмусь утверждать, будто ты не отвлекла всеобщее внимание от фильма.

      Я промолчала.

      – Ты уже говорила с Оливером? – спросила Шивон.

      – Нет. Кстати, он тоже мне изменял. Я тебе рассказывала.

      – Но настоящей утечки не случилось ни разу. Если дерево изменяет кому-то в лесу и никто не фотографирует… Послушай, я не осуждаю, но ты могла бы вести себя потише. Выражусь иначе. Ты не могла повести себя громче. В пиаре такое равнозначно взрыву террориста-смертника. – Она помолчала. – Или просто неудержимый порыв?

      – А разве вообще все – не неудержимый порыв?

      Шивон не ответила.

      – Ты хочешь знать почему, – сказала я. – Не знаю почему. Джонс мудак.

      – Только не говори прессе. Ладно. В общем, что сделано, то сделано. Все хотят последней информации, каких-то деталей, которые позволят понять, к чему вы склоняетесь, чтобы мы начали раскручивать.

      – Ты имеешь в виду, сойдемся ли мы опять с Оливером?

      – Да.

      Хохот вырвался у меня, как будто его кто-то с силой выдавил.

      – Ладно, – помялась Шивон. – Хорошо. И последнее. Гвендолин так разволновалась, что студия еще больше разволновалась из-за нее.

      – Да пошла она. Серьезно.

      – Она очень печется о своем творении.

      – Я не ее творение. Она не Бог.

      – Нет, но переданные ей права дали тебе, мне и множеству людей немало денег. Она просто хочет встретиться. Гавен Дюпре лично просил тебя встретиться с ней и успокоить.

      – На этой неделе я занята.

      – Нет, не занята.

      Я отсоединилась. Смартфоновскому демаршу не хватило весомости, я просто ткнула пальцем в изображение кнопки. Какое-то время я лежала на кровати, курила травку и смотрела реалити-шоу, где тетки с подтянутыми лицами в бандажных платьях Эрве Леже, расплескивая вокруг мартини, говорили друг другу гадости. Некоторые проделали над собой такую работу, что вместо слов у них получалась каша, так как они не могли шевелить губами. Со сверхъестественно круглыми глазами и съежившимися мордочками они напоминали кошек, превращенных недоучившимся волшебником в человеческие существа.

      Я задумалась, а могу ли провести остаток дней, валяясь в своем доме и пялясь в свой телевизор. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы вьюнок нарос на окна и запечатал меня внутри.

      Меня вот-вот должны были утвердить на «Архангела»,