Кукушкины дети. Елена Геннадьевна Кутузова

это время не дышала.

      Шпала все так же стояла возле доски, только уже без журнала. Вместо него, у неё в руках была указка, которой она методично постукивала по ладони. Она строго взглянула на запыхавшуюся Белку и поинтересовалась:

      – Гарина, вы пешком до Волги ходили? Полынью искали? Надеюсь, нашли? Тогда вытирайте доску, иначе этот урок будет на вашей совести, как и последующая контрольная.

      Белка виновато оглянулась на так и стоящих возле парт одноклассников и поспешно вытерла разводы.

      – Хорошо, – одобрила Шпала и разрешила: – Можете садиться.

      После чего открыла журнал. Кончик остро отточенного карандаша заскользил по странице.

      Стало так тихо, что слышно было, как гудят под потолком люминесцентные лампы. Ученики вжимались в парты, стараясь стать как можно незаметнее.

      Людка сидела недалеко от Белки. И словно копировал учительницу: прямая спина, поджатые губы, взгляд на доску, как будто там написано что-то интересное. Сама Белка предпочитала смотреть в окно, благо сидела рядом с ним.

      И едва успела пригнуться, когда заметила какое-то движение.

      Её окатило градом мелких осколков, а на парту, прямо на тетрадь, упала сорока. Белые перья заливала кровь.

      Белка завизжала и вскочила, опрокинув стул. А птица несколько раз дернулась и затихла, вывернув голову и уставившись на девушку круглым глазом.

      – Гарина, успокойся, – Шпала как-то очень быстро преодолела расстояние от своего стола до окна. – Ты не ранена? Что у тебя с руками? – от волнения она даже перестала выкать.

      Белка всхлипнула: пальцы слипались от застывающей крови.

      – Быстро в медкабинет! – Шпала оглядела класс, и в этот раз не из-за нарушения дисциплины. Цепкий взгляд остановился на Илье: – Ремизов! Отведите Гарину к медсестре. Остальные – быстро собираемся и без паники выходим в коридор. Больше никто не ранен?

      Белку вели – она шла. Велели сесть – упала на застеленную белой пеленкой кушетку. Она смотрела на свои руки, но видела только круглый глаз, который быстро мутнел, словно изнутри его покрывала изморозь. И – как отражение в зеркале – ухмылку Лизоблюдки.

      – Эй, смотрим сюда! Смотрим, я сказала!

      В нос ударила вонь, и Белка задохнулась. А потом увидела, как медсестра убирает ампулу с нашатырем.

      – Очнулась? Вот и умница, – мокрая вата прошлась по вискам, глаза сразу заслезились.

      Белка отвернулась.

      – Не двигайся, – медсестра придвинула сверкающий лоток поближе и полила на руки перекисью. Она вспенилась и зашипела.

      – Не больно?

      Белка покачала головой.

      – И не щиплет? – медсестра осторожно сняла грязь и кровь салфеткой. – Надо же, ни царапины. Иди умойся. Сможешь?

      Белка рассеянно кивнула, и медсестра подвела её к раковине. Приторно-розовый кусочек мыла намок и все время выскальзывал из непослушных пальцев.

      – Не торопись. У тебя есть аллергия на препараты?

      – Нет, – Белка очень старалась не смотреть в висевшее над раковиной зеркало. Казалось, оттуда,