Запретная. Ты всё равно будешь моей. Катерина Лазарева

поцелуй как-то сам собой вспоминается, хотя Антон явно об этом не думает, сосредоточен слишком.

      А мне уж тем более стоит выбросить явно лишние мысли из головы.

      – Хорошо, спасибо, – говорю, чтобы заполнить неловкую паузу.

      Неловкую для меня. Антон её, кажется, даже не замечает. И на мои слова не реагирует. Лишь смотрит, как на мне его куртка сидит, всё ли прикрывает. Застёгивает лёгким быстрым движением, отчего мне снова не по себе становится. Меньше всего ожидала, что итогом сегодняшнего вечера этот парень будет мне куртку застёгивать, как маленькой.

      В смятении не нахожу ничего лучше, чем поправить себе волосы. Лишние листики вынимаю – благо их не так много, всего парочка.

      Вот ради чего всё это было? Правда просто надо мной поиздеваться?..

      Антон всё ещё рядом.

      – Не дёргайся, я тебя на руки возьму, – негромко и грубовато заявляет.

      Замираю, почему-то слегка задержав дыхание. У меня другого выбора нет, сама не доковыляю. Но у Антона ведь есть, и нести меня ему довольно далеко придётся…

      Насколько я помню, общажный двор отсюда даже чуть дальше, чем посиделки ребят. Просто в другую сторону.

      Антон поднимает меня, как-то осторожно беря ноги. Машинально обнимаю его за шею, неосознанно прижавшись к груди. Отчётливо ощущаю его тепло и неровное сердцебиение.

      И меня вдруг осеняет. Разве конченный отморозок, привыкший к грабежам, насилию и, возможно, даже убивший; стал бы так себя вести сейчас? И вообще, оказался бы студентом неплохого универа?..

      К тому же, он переводом на третий курс. То есть учился на первом курсе где-то ещё, когда мы познакомились.

      Почему я тогда так зацепилась за мысль, что папа о нём говорил? Ну да, гонки. Но мало ли сколько людей в папин рабочий день попадаются именно за таким занятием? А то, что когда мы вышли, отец с Антоном жёстко говорил… Ну так я на работе его редко видела, но ведь и сама замечала, что он озлобился после смерти мамы. Особенно к нарушителям закона. Да и в целом ведь скорее препятствовал моему общению с парнями.

      – А с какого универа ты перевёлся? – сам собой вырывается у меня вопрос.

      Если Антон и удивляется моему внезапному интересу по этому поводу, то ничем не даёт понять. Спокойно отвечает, параллельно с этим чуть приподнимая руку, которая поддерживает мои ноги. Так, что ладонь почти касается бедра теперь.

      Это он поправил так, чтобы было удобнее? Или… специально?

      На мгновенно застываю, а потом силюсь собраться с мыслями. Антон сейчас слишком серьёзен и скорее мрачен, чтобы вот так провокационно гладить меня, залезая, куда не положено. Да и ноги у меня изранены, логично, что удобнее держать повыше.

      Вот только теперь мой взгляд лихорадочно цепляется за каждое впереди стоящее дерево. Просто чтобы перебить нервное напряжение. Не особо получается…

      Прийти в себя, когда я так остро чувствую Антона; его напряжённые мышцы, почти нескрываемые футболкой; дыхание мне почти в волосы и руки на мне – задача не из лёгких. Почти невыполнимая. В голове сумбурные мысли