Русское дворянство времен Александра I. Патрик О’Мара

правительственные инициативы, направленные на обеспечение возможностей получения образования для всех россиян и, в частности, для знати. Одним из наиболее важных из них был Устав народным училищам 1786 года Екатерины Великой о народном образовании, в котором содержалось амбициозное положение о создании сети светских городских начальных и средних школ совместного обучения по всей стране. Теоретически они были бесплатны и открыты для детей всех свободных классов. Одним из наиболее продвинутых для того времени пунктов был полный запрет на любые телесные наказания[128]. Однако долгосрочный успех этого закона и других образовательных реформ, проведенных примерно в то же время, был сведен на нет отсутствием адекватного финансирования, нехваткой подготовленных учителей и нежеланием многих дворян отправлять своих детей в народные школы, где им пришлось бы смешаться с низшими классами. Вместо этого явно отдавалось предпочтение домашнему обучению, которое продолжалось большую часть XIX века.

      Летописец русской жизни времен Александра I Н. Ф. Дубровин называет продолжающуюся недостаточность учебных заведений в России причиной того, что большая часть дворянства, или, как он их называет, «маминькиных сынков», ничему не учились и оставались крайне неграмотными. Большинство дворянских детей получали домашнее образование, и, хотя его качество сильно варьировало, в целом оно было неудовлетворительным. Во многом это было связано с широко распространенной практикой использования гувернеров, особенно франкоязычных, прибывших из Европы. Дубровин особенно решительно высказывался по этому вопросу, утверждая, что французские наставники, нанятые дворянством для обучения своих детей дома, плохо подходят для этой роли и оказывают негативное влияние не только на своих подопечных, но и на российское общество в целом. Тем не менее, несмотря на это, знать стала подражать и их языку, и культуре. Уверенные в хорошей жизни в России, французы приезжали во все большем количестве и внедрялись в дома и жизнь принимающих семей, внушая детям «равнодушие ко всему русскому»[129].

      Среди источников Дубровина была всеподданнейшая записка тайного советника А. И. Арсеньева Николаю I от 2 апреля 1826 года, в которой он пытался проследить истоки заговора декабристов. Среди ключевых факторов, обозначенных Арсеньевым, было пагубное влияние на русскую семейную жизнь этих французских незваных гостей, которые «принимались в дворянские дома», причем «мусью, стараясь понравиться матушке и соделаться подмогою мужа в сладостных любовных утехах хозяйки, а мадамы – подмастерьями жен хозяйских в том же искусстве». Таким образом, они «знают все домашние тайны», «делаются повелителями в доме и тиранами детей». Они, сами не зная русских традиций и обычаев, «выхваляют свои, втверживают оные в воспитанника, который ему верит и начинает с презрением смотреть на русское». В качестве учителей они походили на немецкого персонажа Вральмана из пьесы Дениса

128

Об Уставе см.: Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. P. 496–502.

129

Дубровин Н. Ф. Русская жизнь в начале XIX века // РС. 1989. Вып. 3. С. 540–542. О французском как преобладающем способе образования российского дворянства во время Наполеона см. коллекцию документов и комментариев к ним: Rjéoutski V. Quand le français gouvernait la Russie: L’éducation de la noblesse russe, 1750–1880. Paris, 2016. P. 395. К этой теме мы еще вернемся позже в этой главе.