Побег из Атахэйла. Вероника Петровна Якжина

не пугали, больше того, они явно этого не хотели. Взгляд был мягким. Могло даже показаться, что в нём была нежность. Если я правильно понимала, что такое нежность.

      – Я должна любить Айко только потому, что знаю его с детства, мы вместе выросли, дружили. А мне хочется знать, что такое встретить кого-то нового и полюбить его потому, что это я так захотела.

      – Хочешь, чтобы у тебя был выбор? – тихо спросил Солд.

      – Да, – ещё тише ответила я.

      – Знаешь, дикарка. – Голос его стал жёстче. – Думаю, у вас тут слишком много свободного времени, раз успеваешь выдумывать себе такие идиотские проблемы.

      Я зажмурилась, ощущая почти физическую боль, ненавидя себя за то, что поделилась с ним своими переживаниями.

      – Не жди от жизни слишком многого. Есть этот остров. И эти люди. Других не будет. Выбора не будет. Чем быстрее ты это уяснишь, тем проще будет и тебе самой, и тем, кто рядом.

      Солд повернул голову в сторону поселения, со стороны которого к нам кто-то шёл. Я смотрела под ноги, на воду, умоляя себя не расплакаться в присутствии командира. Таких острых слов, больно кромсавших моё сердце, я ещё не слышала. Он рявкнул на подошедшего:

      – Какого чёрта? Кем ты себя возомнила? Почему я должен ждать, пока шлюха соизволит собраться?

      Я вскинула голову и увидела Эджайду. Она собрала свои тёмные волосы, губы намазала ярко-красным. Глаза были обведены тонкой чёрной линией, а ресницы словно стали длиннее и гуще. Выглядела она странно, но, стоит признать, такой вид привлекал внимание. Светлые глаза казались ярче и выразительнее. Она надела короткое чёрное платье из блестящей ткани, которое сидело так плотно, словно было второй кожей.

      Эджайда сжалась от страха.

      – Простите, командир, я…

      – Пошла наверх, быстро. – Он подождал, пока она поднимется по трапу, затем снова прежним спокойным голосом обратился ко мне. – И ещё, дикарка. Вряд ли тебе самой когда-то придётся это узнать, поэтому можешь поверить на слово. Любовь как раз не оставляет тебе выбора. Не спрашивает, чего ты хочешь. Она всё решает за тебя.

      Эти слова совершенно меня растоптали.

      – Я отдал твоему отцу то, о чём ты меня просила.

      – Спасибо, – хрипло ответила я, глядя на свои ноги, не в силах поднять глаза.

      – Проводишь нас в добрый путь? – ядовито спросил Солд, поднимаясь на ноги и направляясь к катеру.

      Он взошел по трапу. Я тоже встала и смотрела на него, желая вообще никогда не знать этого человека. Из одного из многочисленных карманов Солд достал повязку и завязал глаза Эджайды. Взяв за подбородок, брезгливо осмотрел ее лицо. Развернул к себе спиной и шлепнул по заднице с такой силой, что Эдж швырнуло вперед.

      – Усадите её. Пусть ничего не трогает и не подглядывает.

      Я долго стояла на пирсе, глядя, как катер пересекает ограду, как становится точкой на горизонте, как совсем исчезает. Я смотрела на океан, вспоминая слова Солда раз за разом и прислушиваясь к тому, как какой-то мелкий зверёк выгрызает меня изнутри.

      Отвернувшись, я поплелась к берегу. Там уже разводили костры, дружно обсуждали день. Почти