Амурский сокол. Рамзан Саматов

обещал не препятствовать. Возражений не последовало – Никодим пользовался заслуженным авторитетом среди казаков, да и удаль, проявленная в последнем бою, прибавила ему известности.

      К тому же в случае удачи поход сулил немалые барыши.

      Первоначально казаки направились в посёлок Сахалян, что стоял прямо напротив Благовещенска.

      – Куда податься, братцы? – вопрошал Никодим. – Кого спросить?

      Один из казаков предложил пойти на местный торговый рынок. Другого способа узнать о новостях не предвиделось.

      Но сколько бы ни расспрашивали людей про брата Ликин по имени Линг, те отвечали односложно: «не знаю» – или вовсе отказывались отвечать.

      Наконец седобородый старик-прохожий сказал казаку, знающему местный китайский диалект:

      – Вы видели, сколько трупов моих соплеменников проплыло по реке? Думаете, после такого кто-нибудь вам согласится помочь?

      – Но ведь не мы начали эту войну, уважаемый! – воскликнул толмач.

      – Да, в войне прав тот, кто побеждает, – сказал старик. – Но не ждите, что вам здесь рады… Никто вам не поможет.

      Казакам не оставалось ничего другого, как, подкрепившись в местной харчевне, выехать из Сахаляна в сторону Айгуня.

      – А знаете, как по-китайски звучит Айгунь? – спросил казак, говоривший со стариком на рынке.

      – ?..

      – Ай…!

      – Что? Как? Повтори!

      Знаток китайского языка повторил хорошо всем известное слово из трёх букв. Дружный хохот взорвал тишину просёлочной дороги, испугав птиц на ближайших деревьях. Они вспорхнули тёмной тучей и исчезли за кронами.

      – А чего ж тогда Айгунем называют?

      – Это ещё пятьдесят лет назад дипломаты закрепили во время подписания Айгунского договора, чтобы для русского слуха поблагозвучнее вышло… Это ещё что, а вот знаете, как будет слово…

      Так, развлекаясь звучанием кое-каких китайских слов, казаки продолжали путь.

      До посёлка Айгунь предстояло добираться ещё тридцать вёрст. Дорога пролегала через тайгу. На одной из развилок на них напали хунхузы. Но казаки были наготове – с первыми выстрелами спешились и открыли ответный огонь из-под брюха лошадей. В результате боя были ранены три коня, их пришлось застрелить, но в качестве трофеев казакам достались низкорослые, крепкие маньчжурские лошадки.

      Хунхузы, потеряв в бою половину своих бойцов, исчезли в тайге. Ружья убитых разбойников оказались старого образца, поэтому их разобрали и привели в негодность. Дальнейший путь продолжили с большей осторожностью.

      Перед прибытием в Айгунь десятка Никодима подверглась ещё одному обстрелу. Но так как стрельбу хунхузы (а это были они) вели издалека, урона казаки не понесли. Никодим решил не отвлекаться на этих лиходеев и продолжить путь. А ещё младший урядник не разрешил грабить и жечь дома мирных жителей, когда его отряд проезжал через небольшие селения, – им предстояло возвращаться по этой дороге. Но не только поэтому: у Никодима душа не лежала поступать так жестоко