Академия любви и ненависти. Ирина Коняева

совсем не держу. Напрасно.

      – Прости, пожалуйста, – выдохнула, опустив голову.

      – Когда приносишь извинения, нужно смотреть в глаза, – холодно напомнил мужчина.

      – Когда смотрю в твои глаза, я не способна извиняться. Мне приходят на ум одни гадости, – быстро выкрутилась я, пряча покрасневшее лицо. Он был прав как никогда, и мысль об этом доставляла почти физические мучения.

      – Не удивлён, – холодно бросил он, ещё сильнее усугубив моё чувство вины.

      И как у него получается? Всегда находит нужные слова, нужный тон, чтобы я почувствовала себя дном. Ужасный человек!

      К профессору Тугуру мы влетели в полнейшей тишине, не слышно было даже дыхания.

      – Это ещё что за новости? – встретил нас удивлённый мастер Рувильстон. Он сидел на кушетке для посетителей и своей массивной фигурой, казалось, занимал её всю. – Марг, что с детьми?

      О, так профессора Тугура зовут Марг. Интересное имечко.

      Роберт доставил нас ровно к той же больничной койке, на которой я буквально недавно возлежала, имитируя красавицу из сказки, но дальше пришлось шевелиться – усаживаться. И мы оба побледнели.

      Лекарь положил руки поверх моих, и я моментально почувствовала облегчение. Его магия, тёплая, приятная, казалось, восстанавливает одним своим существованием.

      – Леди Эли, и вам не стыдно? Уберите магию! – приказал он недовольно.

      – Я не магичу. И как только поняла, что случилось, заблокировала её, слив лишнюю в артефакты, – отчиталась быстро и по-военному чётко.

      Странно, к чему подобные обвинения? Я сделала всё как полагается. Почему он думает, будто моя магия всё ещё тревожит Роберта?

      Профессор продолжал хмурить брови, и я старалась даже не дышать, чтобы не отвлекать его. И так уже напортачила.

      – Всё произошло очень быстро, мы не успели отреагировать. Я лишь придержал леди Эли, чтобы она не врезалась в меня на полном ходу. Магию она заблокировала, но есть подозрение, что часть её силы попала в мои накопители. Я… я её чувствую. Моя вода недовольна.

      – Надо думать, – хмыкнул Марг де Тугур. – Люблю работать с молодёжью. Казалось бы, это невозможно. Невероятно. Так не бывает. Но нет, студенты всех времён двигают науку бесконечными выходками.

      – Зато с ними не скучно, – хохотнул наш тренер.

      В следующее мгновение нас разъединили. Я осторожно вывернула руки и вытащила их, сжав в кулаки и прижав к себе, баюкая, успокаивая боль. Но это не помогало.

      – Роберт, раздевайся, – велел лекарь и повернулся ко мне. – А вы, юная леди, берёте вон ту зелёную книгу с полки, открываете двенадцатую главу и оказываете себе помощь самостоятельно. Это ваше наказание за причинение физического вреда сокурснику.

      – Сама? – ужаснулась не на шутку. – Мой огонь может только обеззаразить. Я не умею лечить.

      – Организм способен на самостоятельное восстановление. И не смотрите на меня так несчастно, не поможет.

      – Это он ещё с тобой по-доброму, – заметил мастер с кушетки и отпил чай из малюсенькой фарфоровой чашки,