Десятая невеста. Анна Корвин

ты ведь сразу все поняла?

      – Чего поняла?

      Он еще ближе придвинулся и в глаза мне смотрит.

      – Я пытался бороться, но… – сглотнул, а сам ко мне тянется, и в очах пламень. – Прости.

      Обнял меня за талию, и вроде не крупный сам по себе, так ведь и не ожидаешь, что хватка железная. А я не знаю, сопротивляться мне или нет. Вроде и надо сопротивляться, но парень-то ничего, пригожий. Только со странностями.

      – А чего ты нос тогда от меня воротишь, раз я тебе понравилась?

      – Ты же все уже поняла… – шепчет. И ко мне клонится, будто ива к воде.

      Я уперлась руками ему в грудь, верчусь, ничего не понимаю.

      – Чего, – твержу, – тебе надобно-то?

      – Ну что ты… – шепчет опять и жмется все теснее и теснее. – Маленькая лгунишка. Я же видел, как ты на меня смотрела.

      – Обыкновенно я смотрела, – бормочу, – не понимаю я ничего. Руки у тебя холодные, Роланд. Отпусти!

      Улыбнулся.

      – Холодные, да. Но ты же сразу догадалась, верно?

      – Да о чем?!

      Он – будто не слышит.

      – Скажи это вслух! Скажи!

      Я бьюсь в его руках и не могу вырваться. И не пойму, приятно мне, что он меня обнимает, или нет. Главное, бесит, что он такой бестолковый. Чего я должна сказать-то? А он опять за свое, и уже не ласковый, а какой-то злой, что аж страшно:

      – Скажи это вслух! Скажи!

      Вот ведь упорный. Ты хоть намекни, говорю, мил человек, чего сказать-то. Я повторю, мне нетрудно.

      А он будто сам не свой, всем телом ко мне прильнул и бормочет на ухо:

      – Все во мне привлекает тебя…

      Ну не знаю, не так уж чтобы прям все.

      – Я думал, смогу сопротивляться, но твой запах… Он сводит меня с ума…

      Я отвернула голову к плечу и принюхалась. Вроде сильно воняет. Хотя постираться, конечно, надо бы, да.

      – Я увидел это в твоих глазах сразу, как ты посмотрела на меня … Это судьба…

      Чтоб тебя. Я тут едва дышу уже от твоих объятий. Билась, билась, да и закричу:

      – Отпусти ж меня наконец, что ж ты за упырь-то такой!

      Осклабился радостно, и тут-то меня осенило…

      – Ой, – тихонько говорю я, сомлев. – Мамочки…

      И перестала сопротивляться. Силы меня как-то сразу оставили. Тут бы мне его кубком по голове огреть или еще чем – а я как в тумане. Только смотрю ему в глаза и вижу, как его лицо ко мне приближается.

      – Откинь голову.

      Я послушалась и уставилась в потолок. Там паутина, грязища. Думаю, вот бы веничком да тряпочкой пройтись. И на шее своей чувствую его дыхание. Он меня покрепче прижал, и я опять ойкнула.

      – Ничего, – шепчет. – Это будет недолго. Не больно. Я буду любить тебя вечно…

      Я закрыла глаза. Моей кожи коснулись его клыки.

      Глава 5

      Жила у нас в селе бабка Крапивка. Славилась она много чем, но прежде всего тем, что во всем любила искать хорошие стороны. Разобьет горшок – к счастью. Захворает – скажет: «А когда б я еще полежала да отдохнула». С дедом поругается – радуется: мириться будет слаще. На торжище обманут – стало быть, вдвое прибудет откуда-то