Блондинка и Серый волк. Марианна Красовская

стойкой, демонстрируя отсутствие передних зубов. – Не бойся, не обидим.

      – Только пощупаем немного, – вполголоса добавил кто-то из угла.

      Рудольф демонстративно принялся за стриптиз, явно намереваясь оборачиваться.

      – Братцы, тож ж оборотень! – крикнул кто-то… И все вокруг вскочили.

      Агата только глазами хлопала, а ее оруженосца уже скрутили в бараний рог, пару раз пнули под ребра, опутали веревками как колбасу и уложили в уголок отдыхать. Однако тут налицо командная работа!

      – А вы, барышня, тоже буянить будете?

      – Нет, – горячо ответила Агата. – Я буду ужинать и спать!

      – Ну так проходите, присаживайтесь. Что желаете?

      Пришлось осторожно опуститься за предложенный столик в углу. Посетители смотрели на Агату так жадно, что она ощущала себя частью меню. Сохранять невозмутимость было очень сложно, и тигрица нервно плеснула в большую кружку чего-то алкогольного из кувшина и лихо опрокинула это в себя.

      Ох!

      Закашлялась, из глаз потекли слезы. Да это же самогон!

      Зато сразу сделалось тепло, даже жарко и очень весело. И предложенное жаркое показалось невероятно вкусным.

      Осмелевшая Агата даже крикнула бармену, или кто он тут:

      – Вы бы моего оруженосца покормили, а то бедняга даже топор за мной таскать не сможет!

      Все почему-то засмеялись: не то им казалось, что кормить практически уже покойника не было смысла, не то над топором.

      Постепенно в таверне снова зашумели, начали спорить и даже петь. Перед глазами у Агаты плыли цветные пятна, в ушах гудело. Она вдруг услышала знакомое имя “Жозеф Лур”, встрепенулась, немного послушала, качнулась на стуле и заявила:

      – Э, нет-нет, все было совсем не так! Слушайте сюда! Жила была девочка в деревне возле леса. Бабушка сшила ей красную шапочку, и до того девочка ее любила, что носила и зимой и летом…

      Волк в углу громко и трагически застонал.

      ***

      Проснулась Агата поздно, в который уже раз – с головной болью и премерзким ощущением во рту. К сожалению, снова не дома, а на каком-то половичке в каком-то чужом доме. С трудом села, огляделась, ощупала себя. Штаны и рубашка на месте, нож за поясом, отлично.

      – Блевать будешь? – поинтересовался смутно знакомый голос. Она подняла голову и уставилась на весело скалящегося Рудольфа. – Водички хочешь?

      О да! Вырвала у него из рук ковшик со студеной водой, жадно прильнула к нему, не замечая даже, как струйки воды стекают по подбородку и шее. Вроде бы полегчало.

      – Тут есть вчерашнее рагу, моя общительная госпожа, не желаете?

      При одной только мысли о еде к горлу подкатил ком. Мотнула головой, поморщилась.

      – А что вчера было?

      – О! О-о-о! – Рудольф явно пребывал в восторге. – Проще сказать, чего вчера не было!

      – И чего не было?

      – Любви не было, это факт. Жаль. Зато моя талантливая госпожа полночи рассказывала сказки, потом пела унылые песни про черного ворона и мороз-мороз,