Блондинка и Серый волк. Марианна Красовская

только:

      – Будешь приставать – руки вырву и обратно воткну. Как придется и куда ни попадя.

      – Я с незнакомыми баба… в смысле, прекрасными девами не сплю, – заявил морф. – Между прочим, ты так и не представилась. Или мне тебя, любезнейшая, звать баронессой Гессер? А может и вовсе – хозяйкой? Раз уж ты нарекла меня оруженосцем.

      – Госпожой зови, – хмыкнула девушка. – Можно – госпожой Агатой. Кстати, а давай ты в зверином обличье спать будешь, а? Там ты хотя бы не совсем голый.

      – И упустить возможность ночью прижиматься к тебе всем своим прекрасным юным телом? – картинно возмутился Рудольф. – Ну уж нет! И вообще… знаешь, я столько лет был зверем, что не совсем еще управляю своими инстинктами. Мало ли, покусаю с голодухи.

      Тут он, конечно, лукавил. В волчьем обличье, как и любой морф, он соображал совершенно так же, как и в человеческом. А вот в том, что покусает – не врал нисколечко. У Агаты была отменная задница. И вообще все, что надо для разгула фантазии юноши, было на месте. А потому его молодой и вполне здоровый организм реагировал на девушку очень бурно и совершенно однозначно. Пришлось выпросить у нее штаны, клятвенно пообещав вернуть утром. Вот выспится и непременно раздобудет себе одежду. А пока – нет, он, конечно, может и так. Сверкая, как говорится, красотой своей несказанной.

      – Ой, заткнись и прикрой свою красоту сверкающую, – покраснела наконец Агата (о, а он думал, что такая дева, как она, и вовсе краснеть не умеет) и стащила с себя страшенные башмаки и богомерзкие штаны, швыряя прямо ему в лицо.

      Надевал он их все же отвернувшись, радуясь, что задница у него тоже ничего такая, даром что волосатая, как у всех оборотней. Так и улеглись на шкуры – она в одной рубашке да с голыми ногами, а он – в одних лишь ее штанах.

      – Слушай, а тебе не страшно на мельнице ночевать? – гулким шепотом спросил Рудольф.

      – Ты снова решил ко мне приставать? – удивленно зевнула Агата. – Руки вырву. И это… яйцен клац-клац.

      – Какая ты неромантичная. Мне, конечно, лестно, что ты обо мне думаешь в таком вот свете, но я, вообще, не это имел в виду. Мельница ж, да еще и заброшенная – самое место для нечисти. Я бы вот нисколько не отказался сейчас от мела или хотя бы от соли.

      – Соли? – насторожилась тигрица. – А зачем соль?

      – Круг сделать. Постель на середину вытащить и солью круг нарисовать. Самое оно.

      Агата вздрогнула невольно. Соль, постель посередине… Может быть, местному жителю виднее?

      – Тут есть целый мешок этой соли, – нехотя призналась она.

      – Где? Дай сюда! Ну и что ты валяешься? Давай постель перенесем!

      Ворча и злясь, Агата тем не менее Рудольфа послушалась. Шкуры были перенесены обратно, а потом парень, то и дело подтягивая сползающие с узких бедер штаны, принялся рассыпать драгоценный продукт почти даже ровным кругом. Агата только головой качала: выдумщик какой! Все это – сказки для простачков. Она бы прекрасно справилась со всеми чертями и русалками с помощью магии, топора и такой-то матери. Вытянулась на мягких шкурах, закрыла глаза…