Сказка о ночном музыканте. Елена Городенцева

это было ночью, а не днём.

      Тогда он посвящал себя рассказам,

      Что складывал в убежище своём.

      Он позабыл, как выглядели звёзды,

      Волшебная красавица луна,

      Обычное, пусть ветхое жилище,

      Морская, в берег бьющая волна.

      Всё начало из памяти стираться.

      Теперь ему хотелось убежать,

      Насытиться огромным, чудным миром,

      Чтоб музыкой всё после передать.

      А выйти в непроглядной тьме наружу

      Со светом сложно, без него – нельзя.

      Настолько там запутаны дорожки,

      Что выход не найдётся без огня.

      И вот однажды, утром на прогулке,

      Когда Давид в себя вбирал лучи,

      Он произнёс: «Как всё же здесь прекрасно!

      А как волшебно может быть в ночи…»

      И тут знакомый голос, что забыл он,

      Таинственно, чуть слышно зазвучал:

      «Ты мог сыграть свет звуками в пещере.

      Он путь сюда тебе бы указал.

      Причём давно. Но ты сосредоточен

      Пока что был серьёзно на другом.

      Теперь имея время и желанье,

      Ты можешь в темноте покинуть «дом».

      Я вновь свою мелодию напомню,

      В движении к ней близок жёлтый цвет.

      Прочувствуй, в чём заложено отличье,

      Попробуй вскрыть таинственный секрет».

      Мелодия окутала Давида,

      Действительно похожая на сон

      Забытый им. Хотя она звучала,

      Когда дремал чудесным утром он.

      Все звуки были шире и объёмней,

      Не в плоскости, бегущей по стене.

      Он видел свет теперь уже в пространстве,

      Мотив, вскрывая сказочный в себе.

      «Возможно, я сыграть сумею это.

      Но разве мне Хранитель разрешит,

      Уйти, без его ведома на волю?

      Боюсь, что он мне это запретит!»

      «Задай вопрос ему перед занятьем.

      Ты слушаешь и учишься пока,

      Боясь спросить о чём-то очень важном,

      Как будто не имеешь языка.

      Он слышит всё, и это не отнимешь,

      И как волшебник мудр и потому

      Ему не так, как смертным, то подвластно,

      Что и во сне не снилось никому».

      Раздалось эхо, разговор прервался.

      Давид подумал: «Правда, почему

      Я до сих пор лишь только подчинялся,

      Задать вопрос не смея никому?

      Я сердцем о плохом не помышляю,

      Что может нанести пещерам вред!

      Спрошу сегодня. Может на прогулки,

      В ночи запрета для меня и нет?»

      И юноша, довольно возмужавший,

      За эхом вновь пришёл в «учебный» зал,

      Опять встал в круг, как делал постоянно,

      Чтоб слышать лучше звук, что там витал.

      Хранитель ожидал его, желая

      Раскрыть секрет напевов соловья.

      Уроки продолжали давать знанья,

      Всё больше привлекая и маня.

      Но всё-таки Давид спросить решился

      Пред тем, как его стали обучать:

      «Прошу у Вас покорно извиненья

      За то, что я хочу вопрос задать.

      Вы