Архангельский свет. Игорь Силантьев

отец ушел, мотороллер куда-то делся, и бабушка завела в гараже кроликов и куриц. Ты ходил с ней проведывать эту живность. Вдоль гаражей в низине росла высокая трава, которую бабушка привычными движениями срезала серпом. Это для кроликов. А курам носили какое-то пшено. Время от времени бабушка вытаскивала из гаража чурку и топор, ловила какую-нибудь несчастную курицу, прижимала ее к чурке и, изловчившись, рубила ей голову. Куриная голова с широко раскрытыми удивленными глазами отскакивала в сторону, а безголовая курица, разбрызгивая кровь, беспорядочно бегала вокруг тебя и бабушки еще какое-то время и потом только падала. Ты в ужасе хватался за собственную шею и тоже начинал бегать кругами вокруг бабушки, плахи и бездыханной курицы. Ты был курицей без головы! Ты был головой без курицы!.. Но что и говорить, куриный бульон, который бабушка наваривала к вечеру, был просто объедение! А на обороте календарного листка от 19 июня (праздник птицеводов!) можно найти рецепт куриного торта. Снизу подложкой филе, затем мелко порезанные желудочки, затем сердечки и кусочки куриной печени, затем хрящики из ножек, и все покрыто запеченной куриной шкуркой, ням-ням, а сверху хрустящие крылышки и в центре гузка! Торт тебе в рот. Не бойся, курица не заберет. А ты рот утер и деру дал за борт…

      Да, бортики свежей могилки нужно выровнять. Много лишней земли. Сырая она какая, даже на следующий день не просохла. Когда выкапывали яму, сверху сняли керамические плитки, и вот они лежат в сторонке лишние. Он догадался и обложил свежий холмик этими плитками, а землю вымел за оградку. Могильщики дали ему веник и лопату. А на оградку то и дело садятся грачи. Сядут и ждут. Они хитрые, умные. Люди приходят на кладбище, оставляют еду покойникам, а грачи ее растаскивают. И он тоже захотел стать грачом. В отрывном календаре на обороте листка от 20 августа написано, что грачи и вороны – это птицы-санитары, и хотя они не очень красивые, зато делают нашу жизнь чище. И это правильно. Я тоже хочу быть грачом-санитаром и делать нашу жизнь чище. Буду летать над кладбищем, каркать и таскать от могилок конфетки. А потом, если я буду хорошо себя вести и перестану читать календарь и писать строчки, я стану главным грачом. Но тут грачи разодрались над какой-то могилой, и тебе это не понравилось, ты ведь с детства не любил драться. Поэтому ты сразу расхотел быть кладбищенским грачом. А еще эти сорняки, травы, как же лихо они растут на могилах. Колючие, на сломах выступает молозиво, будто кровь. А это и есть растительная кровь. Зачем я вырываю их? Ну растут и растут. Руки тоже в кровь ободрал, а с лица пот, и вытираешь его руками грязными да в крови.

      Потом, убравшись с могилкой, он сел за столик и достал бутылку водки. Он не раз представлял себе это. Как придет на могилку бабушки и мамы, ну и все такое, а потом достанет бутылку и прямо из горла будет пить. И как-то так горевать, что ли. Но бутылка была с дозатором, и теплая водка по капле стекала в горло, ужасно противно. И горевать не получалось. Вместо горя внутри, прямо на сердце, была какая-то тупая и полная остановка. Он даже придумал там, на кладбище, строчки об этом.

      какая-то случилась во мне остановка

      легла