Ребро. Влада Ольховская

и сказал он, хотя даже дебил догадался бы, что ему не жаль, это просто стандартная фраза для такой ситуации. – Как это случилось?

      – Никто еще не знает… Она отправилась на встречу с вами, потом пропала, а через три дня обнаружили ее тело… изуродованное!

      Не хотелось повышать голос, а иначе не получилось. Официантки нервно косились в нашу сторону, однако к столику не приближались. И только Батрак наблюдал за мной холодными глазами рептилии, пожирающей своих детей, если ничего лучше не подвернулось.

      – Понятно.

      – Что вам понятно? – поразился я.

      – Понятно, в чем вы попытаетесь меня обвинить. Регина отправилась на встречу со мной – и пропала. Разве это не чудовищно? Разве я могу быть не причастен к этому? А я могу, потому что я непричастен. Когда умирает молодая женщина, неизбежно ищут виноватых, время-то не обвинишь!

      Молодая женщина… В памяти снова мелькнул образ несчастной, замученной старухи, усиливший мой гнев.

      – Почему я должен верить в это?

      – Да хотя бы потому, что я сейчас разговариваю с вами, – пожал плечами Батрак. – Это исключительно жест доброй воли. И с полицией поговорю, если ко мне обратятся. Мне нечего скрывать! Да, я отдыхал на курорте, где меня нашла Регина. Я не звал ее туда, но не отказался встретиться с ней, как встречался в ее детстве.

      – Что же вы делали на горнолыжном курорте? – язвительно поинтересовался я. – Что предпочитаете, тюбинг или санки?

      – Воздух. Легкие – моя беда всю жизнь, а горный воздух меня лечит. У меня были дела в этом регионе, а после я позволил себе отдых в горах, потому что такая возможность подворачивается мне не так уж часто.

      – Допустим… Ну и как прошла ваша встреча с Рэдж?

      – Посредственно и, полагаю, совсем не так, как ожидала Регина. К моему большому сожалению, наши с ней отношения никогда не складывались по классической модели «отец – дочь». Я всегда подозревал, что не способен на любовь к детям, поэтому и не завел семью. Я предупреждал об этом Ольгу, мать Регины, и она поняла меня. Она сразу сказала, что рожает для себя, и это не было ложью. Она не пыталась навязать мне ни себя, ни этого ребенка, я всегда уважал ее за честность.

      – Но все же вы приходили к Регине сами?

      – Некоторое время – да, когда мне стало интересно, что я почувствую. Возможно, я ошибся в себе и вся эта история с семьей мне нужна? Но я быстро разобрался, что это лишнее. Тогда я прекратил наши встречи. Беда в том, что к тому моменту я приучил Регину к себе, и она стала требовать новых встреч.

      Желание двинуть ему крепло. Просто встать и двинуть, со всей дури, чтоб чуть подправить эту самовлюбленную рожу… Но я напоминал себе, что так нельзя. Батрак не сказал и не сделал ничего преступного, и даже если он моральный урод, по закону это не карается. Он был честен с Рэдж и ее матерью от начала до конца, ну а то, что он на любовь не способен… это даже не его беда.

      – А потом вы пропали, – напомнил я.

      – С точки зрения некоторых моих знакомых – да, пропал. Но сам-то я в любой момент времени знал, где нахожусь.

      – И где же?

      – Я