Возмездие за безумие. Елена Поддубская

мечтала о жилье.

      – Я в своей квартирке, Миша, всё-всё продумаю, чтобы муж приходил домой, а его ждали тепло и уют. – Обобщая своё желание, первокурсница обращалась вроде как и не к нему. Миша в двадцать один год уже заканчивал кредитно-финансовый факультет и подрабатывал в банке, в который потом устроился на постоянную работу. Деньги молодому финансисту платили хорошие, и он мог баловать подруг. Настя была хрупкой девушкой с нежными чертами лица. Ей пошла бы даже попона от коня, поэтому подобрать для неё подарки было легко. Она принимала их без жеманности, милостиво, по-королевски позволяя заботиться о себе. Другие девчонки были рядом с ней обыденными, разбитными, громкоголосыми, в них не было того благородства, с каким носила себя Ухова. Тут уж Раины гены проявлялись вовсю. Понравилась Настя и родителям Миши. Им она тоже показалась той самой романтической тургеневской барышней, каких новая эпоха почти изжила. Уж в её-то руках Миша точно не утратит душевность и порядочность, думали они.

      Уховы пригласили Киселёвых к себе первого января. Раиса расстаралась с праздничным столом, Анатолий расщедрился на выпивку и соблаговолил предоставить для встречи свой зал. А так как обеденного стола у Уховых не было и в помине – обходились кухонным или журнальным, – то пришлось позаимствовать раскладной стол и стулья к нему у Сюзанны. Приём «важных людей» получился радушным не без её советов. В зале за столом посадили родителей. Миша, Настя и Антон – его тоже позвали – праздновали на кухне. Мари, чтобы не мешалась, отправили с крёстной Катей на праздничную ёлку в Театр кукол.

      Ели и пили долго и много. Подвыпив, Киселёв осуждал рвачей и казнокрадов эпохи. Ухов поддакивал, что раньше всё было иначе. Дамы сошлись на любви к хозяйству и вопросах воспитания детей. Киселёвы ушли от Уховых с убеждением, что лучшей пары сыну и не пожелаешь. Вот только никто не ожидал, что заявление дети подадут, едва только девушке исполнится восемнадцать. Эту поспешность молодые объяснили обычным желанием жить вместе и любить друг друга, не опасаясь нежелательных беременностей и прочего, что может сопровождать отношения влюблённых.

      Сразу после свадьбы молодые поехали в двухкомнатную квартиру Киселёвых-старших, когда-то приобретённую именно для сыновей. Она была на улице Революции – шумной и не такой облагороженной, как Центральная, но зато всего в двух кварталах от дома Уховых. Получая от отца ключи, Миша громко заверил всех, что долго в квартирантах ходить не будет.

      Через семь лет, двадцать второго июня две тысячи тринадцатого года, Миша вышел на работу всё из той же родительской квартиры. На улице висела серая мгла, схожая с той, что уже давно поселилась в душе молодого мужчины уже. Его угнетала детская беспомощность супруги перед малейшей проблемой, и хотелось, чтобы Настя сама могла решать вопросы с водопроводчиками, продуктами, мытьём полов и стиркой белья. Она же, словно