Я проснулся, и он уже был. Олеся Литвинова

как будто прикрывала пустоту и грозилась упасть. Женщина сутулилась. Серёжу поразили её красные, как у младенца, руки и огромные дыры на джинсах, сделанные, конечно, специально, но обнажавшие столько кожи, что ему стало не по себе. Он удивился, что не заметил сразу, в каком состоянии находится ведущая отсчёт. До этого он наблюдал за ней издалека, боясь её криков и приписывая ей демонические черты, а теперь она стояла тут, рядом с ним, и Серёжа видел, что она просто больна. Стыд и облегчение – то же самое он ощутил, когда бабушка вернулась из психиатрического диспансера, куда дядю один раз с улицы привезла скорая, и сказала Серёже диагноз, который ему там поставили. В тот день у его загадочного бешенства появилось медицинское имя.

      – Я тоже германист, – сказал он. – Первый курс.

      – Ты тоже германист! – воскликнула ведущая отсчёт женщина. Её глаза загорелись. – А я потомственная германистка… У меня и мама, и папа, царствие им небесное…

      – Пойдёмте к вашему хозяину, молодой человек, – перебил её человечек, вставая между ними. – Где такое видано, чтобы стол пятые сутки болтался в окне и никому не было до этого дела!

      – Четвёртые, а не пятые! – взревела женщина. – Я считаю! Вы собираетесь жаловаться в прокуратуру и даже не знаете, сколько времени он висит!

      – Да хоть восемнадцатые! Мои полы уже испортились.

      – Он опаздывает в университет!

      – Плевать мне на его университет!

      – Он германист! – Она схватила человечка за распахнутую куртку. – Настоящего германиста не должны волновать ваши жалобы! У него одна задача – спокойно работать!

      – Пусть даст мне ответ, пусть даст ответ: когда стол уберут? – Человечек немного опешил, но всё равно сурово взглянул на Серёжу. – Я дозвонюсь до полиции, я вам обещаю. Как связаться с хозяином?

      Серёжа заметил, что человечек, пробегав без всякого результата и не добившись поддержки от молчаливой толпицы, немного успокоился, и объяснил, что хозяин ведёт себя очень странно и на все предложения убрать стол отвечает, что он улика на месте преступления и что его нельзя трогать. Он даже меня избегает, сказал Серёжа. Вся загвоздка в том, что никто не знает, кто разбил окно. Никто не знает, кому за это отвечать. Человечек ответил: