Однажды в Челябинске. Книга вторая. Петр Анатольевич Елизаров

подумаю. Моей репутации после тебя нанесен серьезный ущерб. Как мне теперь доказать всем, что я не импотент?!

      – Страшно представить, что собой представляли попытки опровергнуть слухи.

      Давид внезапно изменился в лице – тонкий намек он понял и злобно ухмыльнулся, потерев руки.

      – Я докажу тебе, – прошептал Дуду, выплюнув апельсиновую семечку на блюдце. Он неторопливо протянул руку к тумбочке и открыл верхний ящик, убедившись, что необходимый предмет на месте. – Ты деваха умная. Должна понимать, что лучше молчать и не рыпаться.

      Вике стало не по себе:

      – Чего ты задумал?! Я закричу.

      – Кричи. Тебя никто не услышит. Тут ни души в радиусе двух километров.

      – Ты не посмеешь притронуться ко мне, понял?! – съежилась девушка. – Я не буду с тобой, даже если на город рухнет метеорит!

      – Ох, не зарекайся, шалава! – прорычал Давид.

      Дальше же все случилось в мгновение ока…

      Подобно гепарду, Давид молниеносно набросился на Вику. Ей не привыкать отбиваться от назойливых половых партнеров. Девушка в момент схватила сумочку и прикрылась ею от неотесанных лап Додика. Содержимое сумки разлетелось по подсобке. Бывшие любовники рухнули на пол, опрокинув столик с закусками. Виктория попыталась отбиться от Давида и больно полоснула того ногтями по лицу до крови. Повторные попытки нанести урон Давиду были блокированы его грубыми клешнями, которые вмиг сковали фактурную девчонку. Вика все равно трепыхалась как свежепойманная рыбешка, пытаясь попасть коленками Давиду промеж ног, но нависающий над ней насильник давил на больные места как профессиональный боец.

      На секунду он замер с разъяренно-озадаченным взглядом – почувствовал возникший в животе дискомфорт. Но все же потянулся за скотчем, чтобы связать девку, что еще пытается брыкаться. Давид не понимал, что за звериное чувство им двигает: он как ненормальный жаждет надругаться над Викторией, отомстить ей за все обиды и не оставить конкурентам ни кусочка. Он будто помешался. С ним такое бывало: сколько раз он забывался и жестоко обращался с девчонками, что даже безотказные и отбитые давалки с криками и без лифчиков выпрыгивали из-под него и скрывались в неизвестном направлении.

      Вику стремительно покидали силы: «Доигралась, дура! Это было слишком опасно!» Однако она не сдавалась и продолжала лупить насильника – ее сопротивление особого неудобства Давиду не приносило.

      Проверенное лекарство не подействовало? Что же может быть хуже?

      – Что это?! – Давид схватил вывалившуюся из сумочки упаковку препарата и стал трясти ею перед лицом девушки. – Отвечай, сука!

      – Умоляю… – заплакала она.

      – Отравить меня хотела, шмара?! – не ослаблял хватку Дуду. – Я покажу тебе, что такое унижать меня и отказывать мне, дрянь!

      Давид схватил бывшую за плечо и перевернул на живот, насел на нее вновь. Хорошенько связать ее скотчем по рукам и ногам не получалось: то ли Вика как могла сопротивлялась, то ли Давида отвлекали мучительные спазмы в животе. Словно проглотив камень, который разрывал ему кишечник, Додик тщетно пытался