На изломе. Александр Афанасьев

или нет?

      Тяжелая рука повелительно легла ко мне на плечо – я чуть присел, не противодействуя силе и одновременно принимая более устойчивую позу – а потом вывел неосторожного из равновесия, используя его же силу против него самого и подножкой – повалил на землю с вывернутой рукой.

      – Милиция.

      К нам уже бежали.

      – Извините… – только сейчас я понял, какого гиганта завалил – обознался…

      Я ослабил захват…

      …

      – Простите… можно ваше удостоверение?

      Профессор, невысокий, в очках, при виде его у меня почему-то возникала упорная ассоциация со скворцом – переписал данные в перекидной календарь перед собой. Удостоверение я ему, конечно же, в руки не дал.

      – Извините. Просто сейчас много всяких… пытаются водку, курево, наркотики передать… а то и освободить. А вы… не похожи на милиционера, извините.

      – Извиняю.

      – Вон… даже санитар наш обознался.

      – Много кто обознавался.

      – Понятно. Москва…

      – Да. Главк МВД.

      – И что от нас надо Москве?

      – Не догадываетесь?

      – Простите, нет.

      – У вас много подследственных сидит? – спросил я, меняя тему.

      – Да, достаточно, – со вздохом признался доктор, – уже девать некуда. Сейчас все на невменяемость косят.

      – Простите, вы не представились.

      – Извините. Главный врач, Даниил Розен.

      – Профессор Розен?

      – Увы, нет. Только кандидат.

      – Значит, экспертизу по Ксении Щекун вы подписывали?

      И по тому, как метнулись глаза профессора, я понял – виновен. Однозначно – виновен.

      Мы ведь опера. Волки. Кормят нас ноги, а живы мы только благодаря оперскому чутью – не будь его, давно бы похоронили нас под троекратный залп. И оперское чутье – это то, что помогает нам раскрывать преступления. Ведь раскрывает не следователь, следователь по факту только оформляет. А мы.

      В какой-то момент, когда ты расследуешь преступление, ты понимаешь – вот кто виновен. И дальше уже – вопрос улик. Конечно, это далеко не всегда получается именно так… по большинству преступлений и раскрывать то ничего не надо – вот труп, вот орудие преступления, вот похмельный преступник – следователю только допросить да обвиниловку составить, всего-то. Есть преступления, которые раскрываются экспертными методами, тут тоже многое от следователя зависит, правильно экспертизы назначить – это тоже искусство, понимать, какую именно назначить и какие вопросы эксперту поставить. Есть преступления, которые раскрываются случайно – проговорился преступник, задержали его случайно или случайно его кто-то видел. На такие преступления – а их минимум 95 процентов – особо и мастеров то не надо, нудная, тупая работа.

      Но есть неочевидные случаи – не меньше трети из них, кстати, так и остаются нераскрытыми, так что у преступника хорошие шансы, надо сказать – и при таких неочевидных случаях – нужны мастера своего дела, с хорошим чутьем. Таких