Экстренный розыскъ. Андрей Владимирович Фаниев

вкусные кусочки, сосед справа следил, чтобы рюмка не пустовала. Откуда-то появилась гитара, и Иван не лишенным приятности баритоном запел «По диким степям Забайкалья». Один из присутствующих – взрослый мужик по кличке Семафор – достал серебряную коробочку, положил ее на стол и сказал:

      – Угощайтесь, уважаемые.

      Все оживились и потянулись к табакерке, каждый, в том числе и Митрич, взяли по щепотке белого порошка, дорожкой насыпали кто на руку, а кто прямо на стол и начали втягивать его носом.

      Тихон обалдело посмотрел на это и шепотом спросил у Али:

      – А чевой это?

      Она посмотрела на него, как на несмышленого малого ребенка, и, улыбнувшись, ответила:

      – Марафет45. Причаститься не желаешь?

      Он смущенно улыбнулся и отрицательно показал головой.

      Веселье нарастало с каждой минутой. Дружно и задорно хором спели похабные частушки, и Тихон усердно подпевал, стараясь попасть в такт. Аля с Елизаветой начали танцевать загадочный танец, основным элементом которого было высокое задирание ног. Семафор вышел в сени и принес еще четверть водки. Тихон обратил внимание на необычную походку: он шел с опушенными плечами и приволакивал обе ноги, казалось, что эти ноги живут отдельно, никому неведомой жизнью. Затем Иван, выпив рюмку, запел:

      Идет он усталый, и цепи звенят;

      Закованы руки и ноги.

      Спокойный, но грустный он взгляд устремил

      Вперед по пустынной дороге.

      Полдневное солнце нещадно палит,

      И дышится трудно от пыли,

      И вспомнил он живо о тех, что пред ним

      Дорогою той проходили.

      Тоскою смертельною сжалася грудь,

      Слезой затуманились очи…

      А жар все сильнее, и думает он:

      "Скорее бы холода ночи!.."

      Нагрелися цепи от жгучих лучей

      И в тело впилися змеями,

      И льется по каплям горячая кровь

      Из ран, растравленных цепями.

      Но он терпеливо оковы несет:

      За дело любви он страдает,

      За то, что не мог равнодушно смотреть,

      Как брат в нищете погибает.

      Голос у него был неплохой, пел он с душой, и было видно, что все, о чем он поет, ему хорошо известно. Когда он закончил, все утерли слезы и дружно выпили за тех, кто сейчас на киче парится46.

      После жалостливой песни и под воздействием кокаина веселье несколько поутихло, и начались разговоры о том, как сделать поддержку на этапе какому-то Сереге Жуку, который, в общем-то, правильный парень, но из-за своей марухи47 погорел.

      Семафор глянул тяжелым взглядом на девок, сказал:

      – Всю жизнь понять не могу, чего от вас больше: пользы или мороки?

      – Конечно пользы, Семафорушка. Кто вас, усталых, приголубит и обласкает? – ласково обняв его, проворковала Елизавета.

      – И то верно,– вздохнул Семафор и, наколов на вилку маленький соленый огурчик, внимательно осмотрел его и с аппетитом съел.

      – Однако время позднее,

45

Марафет (жарг.) – кокаин.

46

На киче парится (жарг.) – отбывает наказание.

47

Маруха (жарг.) – подруга, любовница.