Зверь, именуемый Кот. Нани Кроноцкая

С возвращением вас, несравненная наша Илона Олеговна.

      Антошка – засранец. Мой бывший одноклассник и невролог в нашей городской больнице.

      – Абрамов, скажи, я жить буду?

      Смеется. В последнее время меня окружают невероятно веселые мужики.

      – Ты зачем, расскажи мне, так стремишься на кладбище, Лёль?

      Он сел на край кровати, листая мои документы, нахмурился. Жестом отпустил медсестру.

      Что мне было ответить? Как дошла я до жизни такой? Особенно и не стремилась, так вышло. Я искренне рада была видеть старого друга. В школе у нас была просто роскошная компания: трое парней и мы, три подружки: Оля, Лёля и Муля. Ольга Янина, Илона Король и Мария Ульянова. Как давно это было…

      – Ты не ответила. Сама-то понимаешь, что это тупик?

      Суровый Антошка воинственно встряхнул моей картой. Понимаю ли я? Да я не хочу даже думать об этом.

      Два года назад я потеряла ребенка, а мой гражданский муж просто выкинул то, что осталось от гордой и амбициозной меня, на помойку. Я лишилась всего: дома, работы, карьеры, семьи.

      Больно. Мне все еще больно. Падать с неба на грешную землю всегда неприятно. Спасибо родителям, сдохнуть не дали. Ругали, корили, требовали срочно все бросить и ехать с “мужем” мириться. Смешные мои старики, они верят в любовь и всякую ерунду типа верности. Нет этого больше. Вымерли как динозавры высокие чувства.

      – Антош. Не скрипи, и так тошно. Когда я могу уходить? Отпусти меня, ты же можешь.

      – Даже не думай. Десять дней постельного режима, капельницы и уколы из чистой моей вредности. Назначу тебе витамины и буду смотреть, как ты мучаешься. Пока свой хваленый разум не включишь. Лёль, сколько можно? Третий год пошел.

      Я застонала громко и жалобно. Только не это!

      – Антошечка, миленький! Так и я тоже об этом! У меня послезавтра свидание, понимаешь? Настоящее. А я тут, у тебя в заточении.

      Мой личный невропатолог очень внимательно изучал пациентку – меня. Внимательные темные глаза, знакомые с раннего детства, словно искали на жалком лице следы неизлечимых болезней. Он после школы почти не изменился, только вырос, возмужал, стал даже солидным.

      О! Я и не заметила: на правой руке у Абрамова красовалось широкое гладкое золотое кольцо. Вот так и живем: друзья детства, в одном даже городе, а ничего друг о друге не слышим, не знаем.

      Он тяжко вздохнул.

      – У меня два условия. Завтра вечером я тебя выпускаю из больницы, но лишь до понедельника. Утром в приемном покое быть как штык.

      – А второе?

      Антон улыбнулся, вставая.

      – Как только тебя от нас выпишут, а это будет в ту пятницу, везу твое бренное тело домой переодеться и забираю к нам с Мулей на дачу на все выходные.

      – Что?! Погоди, вы?! Ну вы даете, Абрамыч. Ты меня просто убил!

      – Все, отбой, дорогуша, остальное обсудим потом.

      Антон выключил свет, оставляя меня бурлить мыслями в темноте как кофейник, тихонечко засмеялся и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

      Надо же, непримиримые наши враги Муля с Абрамычем поженились?