Дом без зеркал, или Волшебная формула счастья. Марго Генер

особями, хлопала ресницами и пялилась на его чёткие нордические скулы, субъект обвёл гостиную хозяйским взглядом. Мне даже показалось, его синие глаза сверкнули.

      Тихон услужливо поклонился и пригласил вошедшего к столу.

      – Доброго утра, Окамир Баженович, – проговорил Тихон и чуть сильнее отодвинул стул. – Изволите завтракать?

      Мужчина, который Окамир Баженович, приподнял брови и проговорил низким, но приятным голосом, проходя к столу:

      – Тихон, что за официоз? Ты чего? Почему из просто Окамира я вдруг стал ещё и Баженовичем?

      Он сел за стол и с вопрошанием оглянулся на Тихона. Тот поднял подбородок и проговорил с видом глубокой важности:

      – Хозяин, вы ведь и правда Баженович. Отец ваш Бажен.

      – Я знаю, как зовут моего батю, – кивая, ответил блондин. – Ты мне скажи, с чего вдруг ты стал расшаркиваться? Сам-то есть будешь? А то поди с утра на ногах. То Пашку гонял, то от метели убегал.

      На щеках Тихона проступили красные пятна, но на его невозмутимом лице не дрогнула ни одна мышца. И все же он сел на соседний стул. Я продолжала пялиться на этого вышедшего из сказки Окамира и по моему позвоночнику катилась крупная капля. Вообще потею я быстро, особенно если учесть мои габариты, поэтому всегда пользуюсь самыми сильными антиперспирантами. А сейчас не помазалась и позору будет вагон, если рядом с таким мужчиной от меня будет разить. Ужасно захотелось помыться, но вскочить и убежать из-за стола не позволило воспитание.

      Окамир на меня не смотрел, будто перед ним пустой стул. Зато с довольным видом поднял крышку своего подноса, и густой пар облачком поднялся под самый потолок. Блондин шумно втянул носом аромат и улыбнулся.

      – Отлично. Хороший завтрак – залог продуктивного дня, – сказал он и поставил перед Тихоном две тарелки. – Ешь. А то мне одному столько каши и мяса много.

      – Вы как всегда щедры, Окамир Баженович, – поблагодарил с поклоном Тихон.

      Блондин всплеснул руками и выдохнул:

      – Тихон, да прекращай уже. В самом деле. Какой я тебе Баженович? Ты мне в отцы годишься. Ну… Визуально. Что ты заладил-то?

      Тихон опустил голову и исподлобья указал взглядом на меня.

      – Гостья же у нас, – сказал он выдержано и тихо. – Я демонстрирую уважительное и почтительное отношение, чтобы подать правильный пример.

      Блондин впервые за все это время поднял на меня взгляд, его синие глаза вперились в меня, и по всему моему телу прокатилась жаркая волна. Волнение, смущение и страх перемешались и вызвали тахикардию в моей грудной клетке.

      Когда этот древнеславянский бог заговорил, у меня пропал дар речи, как на зачете по сдаче манипуляций. Там я тоже от ужаса долго не могла объяснить, как стерилизовать биксы. Снова захотелось вцепиться в зубами в печенье, овсяное или пусть даже самое обычное, топленое, и быстро дробить его зубами, чтобы сладость песчинок прогнала страх и ужас. Мой взгляд на автомате скользнул по столу в поисках выпечки, хотя и так знаю – её не приносили.

      – Тихон, – проговорил блондин, не сводя с меня